— Понятия не имею. — Она пожала плечами.
— У кого-нибудь есть полная опись собрания?
— У нашего поверенного. Юридическая фирма «Кони и сыновья» вела дела нашей семьи с конца XIX века. В советское время она, понятно, так не называлась, но нашими делами занимались постоянные нотариусы, адвокаты, юрисконсульты. У отца был свой каталог, подозреваю, что Влад его бережно хранит. Кажется, у меня тоже был экземпляр — нужно поискать в городской квартире.
— Хорошо, к этому вопросу мы еще вернемся. — Мирошкин сделал пометку в блокноте. — Скажите, были ли у вашего брата недоброжелатели или завистники? Вы понимаете, к чему я веду.
— Да здесь за каждым кустом по завистнику и недоброжелателю! — зло усмехнулась Барановская. — Взгляните в окно. Видите этих милых старушек? Их мужья — заклятые враги. Сейчас они в городе бьются за место завкафедрой. Три года назад один завалил на экзамене внука своего оппонента за то, что тот напечатал разгромную статью о бездарных сочинениях первого. И так до бесконечности. Эта война длится десятилетия. Пока мужья в городе плетут интриги, их жены сидят здесь и не выпускают друг друга из поля зрения в надежде проникнуть в планы врага. Нет, внешне все благопристойно: никто никого не душит, не оскорбляет, все удивительно милы и вежливы. Проклятое двуличие! Видите того здоровяка с бородой? Вон тот, что курит недалеко от крыльца. Так вот, он не так давно вернулся из Европы — руководил там одним оркестром. Присмотритесь, как у него дрожат руки. Это результат общения с товарищами по цеху уже на родине. Продолжать или достаточно?
— Хотите сказать, что все вокруг потенциальные убийцы? — прищурился Мирошкин.
— На убийц, пожалуй, тянут не все. Но, — Барановская скривилась, — кто знает.
— А мотивы?
— Как у всех: жадность, зависть, любовь. Хотя, пардон, любовь здесь точно ни при чем. Влад был аскетом, романы не по его части.
— У него что, и девушки никогда не было? — Мирошкин не мог скрыть изумления.
— Насколько я знаю, нет. Но об этом вам лучше узнать у кого-нибудь другого. Как я уже сказала, мы не были близки.
— У кого же узнать?
— Понятия не имею, — равнодушно пожала плечами Агнесса Барановская.
— На теле никаких следов физического насилия обнаружить не удалось. — Криминалист Григорий Сергеев протянул Мирошкину папку с заключением. — На платформе тоже ничего — ни следов драки, ни других зацепок.
— Так, братцы-кролики, надо искать свидетелей. — Мирошкин выразительно глянул на своих бойцов. — Пройдитесь по поселку, постойте на платформе — поспрашивайте, кто ехал в тот вечер в город последней электричкой. Машиниста надо найти — не верю, что он не почувствовал, что на рельсах что-то лежало. Может, что-то и видел, когда к платформе подъезжал. Илья, пускай Стрешнев ищет свидетелей, а ты начни с машиниста.