Саннэ еще не дотягивалась до молотка-колотушки, потому она просто отворила дверь и вбежала внутрь. Ремарко она нашла в кабинете внизу, с большим томом на коленях, громко храпящего.
– Папа прислал известие, – крикнула она так громко, что лысый дядюшка аж подскочил.
– Саннэ? – спросил, протирая глаза. – Это мило с твоей стороны, правда, но что случилось с Армандом? Маленькая девочка и вправду не должна в одиночку бегать по улицам.
Саннэ скривилась.
– Я не маленькая девочка. А это важно, очень-очень важно. Арманд бы что-то перепутал или кому-нибудь рассказал бы. Папа думает, что ему уже давно платят люди эклезиарха или шпионы Детрано. А скорее всего – и те и другие.
Только теперь Ремарко проснулся по-настоящему. В один момент старческая медлительность спала с него, словно свинцовый плащ, взгляд сделался острым. Если уж известие было секретным, он видел три возможности. Первая: Хольбранвер все еще продолжал свою подрывающую закон и обычай практику вскрытия трупов. Обнаружил что-то новое, чем неотложно хотел похвастаться. Вторая: он снова дал втянуть себя в дворцовый заговор, который завершился чьей-то смертью. Третья: он проговорился о еретических идеях эклезиарху, и оказался в Голодной Башне, и теперь дожидался помощи.
Он дал Саннэ знак, чтобы та продолжала, и она слово в слово повторила известие от отца. Хольбранвер в двух словах описывал в нем собственное открытие, подчеркивая его значение, обещал презентацию и просил о встрече с докторами разных дисциплин и о дискуссии, которая могла бы пролить на его достижение немного света.
Когда она закончила, Мартинез был синим, будто труп.
– Это невозможно. Просто-напросто невозможно. Скажи отцу, что, конечно, я и вправду могу пригласить несколько человек из академии. Но столь необычная концепция требует необычных доказательств. Я надеюсь, что твой отец знает, что делает, поскольку – Великий Свете! – иначе его засмеют так, что и сам король ему не поможет. Я уже слышу, как станут говорить в коридорах университета: «Проклятый Хольбранвер в очередной раз смеется над нами, а мастер Мартинез ему в этом помогает!» Конец, моя дорогая, конец нам обоим! Однако, если бы такое и вправду удалось… Тогда говорили бы: «Хольбранвер – величайший мудрец со времен Альрестела, а его учитель, мастер Мартинез, – человек настолько же великого ума…» Великий Свете, я надеюсь, что он не ошибается!
– Да, дядюшка. Не переживайте, папа вас не подведет.
– Еще посмотрим, дорогая моя. Еще посмотрим… Послушай, передай отцу, чтобы он приготовился к показу на завтра. Я приглашу нескольких доверенных особ на пять часов в Зал Медиков. Отсюда беги прямо домой, главными улицами. И не дай себя никому зацепить, а прежде всего – ради богов Ибра! – не говори никому о том, что сделал папа. Никому, понимаешь. Одно неосторожное…