— от сестрички моей блудной кое-что осталось, — в кухне нарисовался Рамон, к моему великому неудовольствию.
Я покосилась на кузнеца и наткнулась на понимающую улыбку. Вот только сводника под боком не хватало! Вообще, я королева, и почти замужем, мне нельзя танцевать с полузнакомыми мужчинами! Ага, и целоваться с ними тоже, ехидно отозвался внутренний голос. Блин, сговорились все, что ли… Потому что если пойдём на эти таинственные танцы, то как пить дать, чинным держанием за ручку это не ограничится. У меня сложилось впечатление, что Даня – крайне решительный молодой человек. Хотя, скорее, мужчина. На вид я бы дала ему где-то около тридцатника, плюс-минус пара лет.
— Вы фигурами как раз схожи, — продолжил гнуть свою линию Рамон, не дождавшись от меня внятного ответа.
— Не-не-не, – я замахала руками. — Никаких танцев. Я отдыхать сюда приехала.
— Вот и отдохнём, — невозмутимо отозвался Данила. — Я помню, как ты лихо отплясывала в таверне, — бросив на него быстрый взгляд, я отчаянно покраснела: противный блондин ухмыльнулся, а в серо-голубых глазах мелькнуло веселье.
Влезла Анелька.
— Ой, правда, Лин, там весело, сходи! — и глазищами хлоп-хлоп, невинными, как у младенца.
Так. Она видела, как мы целовались у озера. Значит, есть шанс избежать этого сейчас, если пойду на местную дискотеку. А ведь хотелось, после всех этих нудных расшаркиваний на балах и приёмах, в таверне мне действительно понравилось.
— Всё ясно, — Рамон кивнул и развернулся. – Пойду, сундук вытащу…
Без меня меня женили, называется. А я даже еще согласия не дала! Сердито поджала губы и убрала сковороду с готовой капустой.
— Садитесь, сейчас принесу ужин, – отрывисто сказала, не поворачиваясь.
А зря. На талию легли ладони и негромкий голос у самого уха сказал:
— Ты чего, боишься что ли, Лина?
Резвый какой! Да, боюсь… Только тебе знать об этом необязательно, наваждение моё белобрысое. Себя, чёрт возьми, боюсь. До дрожи в коленках. Вывернулась из его рук, взяла стопку тарелок и всучила, избегая смотреть на Даню.
— Нет, не боюсь, – врать научилась, спасибо дворцовой науке. — Иди, расставляй.
Пока ужинали, наслушалась комплиментов в адрес своей стряпни, и напряжение немного отпустило – приятно, что гожусь не только плюш на троне протирать да марионетку изображать. После того, как убрали, Рамон распахнул крышку сундука, стоявшего посередине комнаты.
— Ну, посмотрим, — окинув меня взглядом, он наклонился, некоторое время перебирал одежду. Потом выпрямился, держа в руках сложенную юбку, блузку, и, кажется, корсаж. – Примеряй, Лина.