— Марита, ну чего ты так боишься? Это же милые, прекрасные создания, — успокаивал меня Ричард, усевшись возле изголовья кровати и демонстрируя пиявку, словно это как-то могло воспитать во мне чувство прекрасного.
— Уйдите! Не надо! Я не хочу, чтобы эта гадость прикасалась ко мне!
— Эта гадость поможет тебе жить, — возмутился Роберт.
— Моей маме ставили пиявки! Это больно! И после них остаются укусы!
— Да, но они помогут тебе быстрее поправиться, — пытался достучаться до моего разума доктор.
— Так, я понял, — неожиданно сказал Ричард. — Поступим по-другому.
— Оставим меня в покое? — с надеждой спросила я.
— Нет, я тоже поставлю себе пиявку. — Муж повернулся к Роберту, протянул ему Мариту, с которой, кажется, уже сроднился, а затем вытащил себе другого червя. — Смотри, это безопасно и небольно.
Он положил пиявку на руку. Та некоторое время перекатывалась своим гадким тельцем, после чего нашла для себя идеальное место и присосалась. Ричард даже не поморщился.
— Видишь? И ничего страшного. Теперь ты позволишь нам поставить их на тебя?
Я ошарашенно смотрела на черное склизкое колечко, висящее на его руке.
— Зачем ты это сделал?
— Чтобы ты перестала бояться.
— Но ведь это выглядит просто кошмарно, — скривилась я.
— Зато нестрашно и небольно, — медленно проговорил герцог, явно начиная терять терпение.
— Ричард, они ужасные.
— Закрой глаза и не смотри, — предложил он.
Я колебалась несколько мгновений. Потом вспомнила, что он скоро должен уехать, а значит, чем больше я сопротивляюсь, тем больше вероятность того, что муж не успеет даже полежать со мной. Стиснув зубы, медленно кивнула.
Пиявки кусались. И кусались они очень больно. Не знаю, как Ричард умудрился сохранить на лице такое отрешенное выражение.
Облегчение состояло в том, что после первого укуса боль отступала. Роберт поставил мне трех пиявок на живот, в непосредственной близости от шва. А вот четвертую нужно было поставить на грудь. За это дело взялся сам супруг, выбрав для ответственного шага Мариту.
Пока ее ставили, я крепко жмурилась, но прекрасно чувствовала скользкого червя, которому не понравилось место чуть ниже шеи. Марита спускалась все ниже и ниже, а Ричард усиленно подталкивал ее выше и выше.
Борьба закончилась в тот момент, когда она присосалась в ложбинке между грудей и так больно укусила, что я вскрикнула.
Отрывать ее было нельзя, поэтому Ричард философски пожал плечами, поднялся на ноги и, обойдя кровать, лег рядом со мной. Наверное, если бы не присутствие Роберта, он бы перепрыгнул через меня, как в прошлый раз.