— Как ты сегодня себя чувствуешь? — шепчет она напротив моих губ.
Вдобавок к неслыханному возбуждению, я чувствую себя живым. Чертовски приятное ощущение.
— Давай-ка я тебе покажу, — шепчу я, направляя ее горячую маленькую ручку на член. Она усмехается и целует меня сильнее. Я собираюсь скользнуть рукой ей между ног и разогреть ее, когда раздаётся стук внизу. Словно кто-то стучит дверцами шкафа, чтобы увидеть, сколько шума они могут сделать.
Черт, кто-то вломился в квартиру. Глаза Шел расширяются, когда я выпрыгиваю из постели. Моей эрекции придется немного подождать, пока я запрыгну в одежду, возьму бейсбольную биту возле шкафа и спущусь вниз. Если у ублюдка есть пистолет, я не многое смогу сделать.
Двигаясь медленно, я иду вниз по лестнице и заглядываю за угол на кухне. Где нахожу...
Сюзанну. На кухне. Со стопкой тарелок. Это самая худшая придуманная игра в «Клуэдо», и самая тупая.
— Что за хрень? Что ты здесь делаешь? — ставлю биту вниз и подхожу поздороваться с бывшей, у которой сейчас на лице появился сердитое сосредоточенное выражение. Она кладет тарелки вниз, добавляя пару кружек кофе.
— Послушай, мне сейчас вот совсем не нужна эта плохая энергия, — она говорит это так, словно я тот, кто ведет себя неразумно.
— Сюз, ты вломилась ко мне. Плохая энергия вполне ожидаема, — беру кружки из ее рук и ставлю их на место. Она надувает губы, скрещивая руки на груди.
— Я не вломилась. У меня есть ключ.
— У Амелии есть ключ, — поправляю ее, складывая обратно и тарелки. Моя голова пульсирует, мозг кипит. Как я могу перейти от состояния возбуждения и счастья к вот такому и всего за десять секунд? Этот развод не может пройти достаточно быстро.
Я оглядываюсь в поисках Амелии... и не вижу ее.
Сегодня суббота. Что значит, она не в школе. И значит...
— Сюзанна. Где Амелия? — произношу я невозмутимо и чётко, так что она знает, это не праздный вопрос.
Она снова поднимает руки, словно я спросил какую-то ерунду.
— Она в порядке. За ней приглядывают в юрте.
Мои виски пульсируют, и я знаю, что сейчас важно сохранять спокойствие, но трахните меня, это почти невозможно.
— Ты же знаешь, я ненавижу оставлять ее с незнакомыми людьми. Более того, мы договорились, что этого больше не повториться.
— Д’Андри не чужой, — она выглядит действительно обиженной этим, — думаешь, я оставила бы нашего ребенка с каким-то странным человеком?
Каждый человек в этой коммуне из юрт кажется мне невменяемым, так что я решаю на отвечать. Кроме того, Д’Артаньян, или как там его, взрослый мужик, присматривающий за моей десятилетней дочкой, и у меня появляются мысли по этому поводу. Большие гребаные мысли.