– Мы были на виду у всей фабрики. И вы не хотели, чтобы я останавливался?
– Я не хотела, чтобы вы останавливались, – медленно повторила она.
– Я почти уверен, что вы сумасшедшая.
Воодушевленная его реакцией, Дейдре задорно усмехнулась.
– Одним словом, вы меня разочаровали. Джентльмен не станет так подводить леди.
Нечто похожее на улыбку появилось на лице Колдера. Губы его не вполне слушались: очевидно, с непривычки. Дейдре ликовала.
– Вы совсем не такая, какой я вас считал, как мне думается.
Дейдре безразлично пожала плечами, но отвела глаза.
– Мне жаль, что я вас разочаровала. – Она пыталась не принимать обиду близко к сердцу. Самоирония не была ей чужда, и сейчас самое время об этом вспомнить. – Однако жалобы принимаются не здесь, а в соседнем кабинете, следующая дверь направо, – как ни в чем не бывало продолжила Дейдре.
Колдер прислонился плечом к кроватному столбу. Руку Дейдре он не выпускал ни на мгновение. Как он был хорош в этот момент! Невыносимо хорош. Эти темные глаза, эта едва заметная улыбка на губах.
– Как такое красивое создание может быть столь… эксцентричным?
Дейдре умела держать удар. Он считает ее красивой. Приятно, конечно, но не оригинально. Большинство мужчин одного с ним мнения. Куда значимее тот факт, что он считает ее эксцентричной, то есть «не в себе».
– Не думаю, что, оскорбляя меня, вы выбрали верную тактику для данного момента.
– Вы не думаете? – голос его стал еще ниже и гуще. Ответная реакция наступила незамедлительно: странные ощущения внизу живота. – И какой была бы верная тактика, по-вашему? Должен ли я упасть на колени и просить прощения за то, что был с вами груб?
– Нет.
– Должен ли я прибегнуть к лести, сказав, что вы – самая красивая женщина из всех, что я видел?
Дейдре передернула плечами.
– Господи, нет!
Брукхейвен склонил голову набок, глядя на нее какими-то другими глазами.
– При всей вашей привычке к кокетству, вы не тщеславны, не так ли?
Дейдре недовольно поморщилась.
– Если я и прибегаю к кокетству, то делаю это ради вас, а не ради себя. Безыскусность прельщает меня куда больше. Будь на то моя воля, я бы перестала пользоваться гребешком, стричь ногти и чистить зубы.
Колдер недоверчиво хмыкнул:
– Не может быть.
Дейдре справилась с собой и сдержала улыбку.
– Ладно. Сдаюсь. Мне нравятся чистые зубы.
Колдер присел на кровать, и их глаза оказались почти на одном уровне.
– И мне.
Он был таким большим и сильным, и для влечения, древнего, как мир, размер, безусловно, имеет значение. Сильный самец способен защитить. Только вот она не слишком нуждалась в защите. Ей нужно было нечто иное, нечто такое, что защитой не исчерпывалось.