– Разумеется, нет, – отрезал Мэтью. – Однако то, что вы ей сказали, безумно ее огорчило. Она не обмолвилась ни словом, но я могу утверждать это, так как прекрасно знаю Алексис.
– Вы, вероятно, лучше, чем я, знаете нынешнюю Али. – Дождавшись, когда слуга, приносивший кофе, выйдет из комнаты, герцог добавил: – Но я предпочитал ту, другую.
Мэтью нахмурился и проворчал:
– Да, понятно… Не сомневаюсь, вам нравилось держать ее в качестве прислуги – чтобы она прибегала по первому вашему зову и спала возле ваших ног. Наверняка вам также нравилось орать на нее и бить людей в ее присутствии.
Андре мысленно улыбнулся. Значит, Али все-таки кое-что рассказывала… Интересно, насколько далеко она заходила в своей откровенности? Впрочем, Андре не сомневался: ее рассказы были совершенно невинными. Иначе Мэтью совсем бы взбесился от гнева.
– Да, нравилось, – кивнул герцог. – Но это было очень давно, поэтому мы с ней вчера договорились оставить все в прошлом. Я не хочу, чтобы о наших с ней отношениях стало известно больше, чем вам сейчас. Кофе?
– Нет, спасибо, – процедил Мэтью сквозь зубы.
– И обратите внимание, Дейвентри, – продолжал Андре. – Я вернулся в Англию вовсе не для того, чтобы опорочить Али или запятнать ее репутацию. Я даже не ожидал, что увижу ее здесь. Вчера я был так же удивлен, столкнувшись с ней, как и она, увидев меня. – Андре принялся размешивать сахар в своей чашке.
– Да, это я понимаю, – кивнул Мэтью. – Тем не менее вы… Вы уделили ей особое внимание и стали причиной шумихи. Люди уже начали про вас говорить.
– Поговорят и перестанут. С завтрашнего дня они не услышат ни слова ни о ней, ни обо мне. Так что можете успокоиться. – Герцог сделал глоток кофе. – Вообще-то меня интересует только одно: как Али освоилась в лондонском обществе?
– Отлично освоилась. Был период неуверенности – как раз тогда распространился слушок о ее отце, – но дед тут же придумал историю о том, как родители отправили Алексис к своим родственникам в Швейцарию, и этого было достаточно…
– Я не о том, – перебил Андре. – Скажите, ее любят в обществе?
– Ее все обожают, – тут же ответил Мэтью. – Алексис – совершенно особенная девушка, единственная в своем роде.
– Странно… А мне показалось, что вашей семье удалось сделать из нее копию любой другой английской девушки.
– Любой другой?.. – удивился Мэтью. – Да вы даже не представляете, сколько Алексис трудилась, чтобы стать такой, какой она предстала пред вами. Она была как дикое животное, когда только приехала сюда. Запуганная, недоверчивая… Даже по-английски говорить не могла. И послушайте ее теперь! Она говорит как герцогиня!