Охотник открыл дверь и впустил меня первую, мол, девица все ж таки. Оказавшись внутри, я сразу ощутила теплый аромат свежего хлеба и жареной картошки. От запахов желудок окончательно скрутился в тугой узел, причиняя боль.
- Арьяр, вернулся?
Из-за печи появилась высокая статная женщина с убранными назад косами, в которых виднелись посеребренные пряди. Лицо ее, еще не старое, но уже подернутое сеткой морщин, что выступают не столько от прожитых лет, сколько от пережитого горя.
Увидев меня, она остановилась и удивленно выгнула приподнятые точь-в-точь как у Арьяра брови.
- Кто это с тобой? - голос прозвучал строго и чуть недовольно.
- Это гостья наша, Вёльма. Она из Растопши в Трайту идет.
Женщина внимательно осмотрела меня с ног до головы, после будто бы что-то сказала себе под нос и согласно прикрыла глаза.
- Это Заряна, моя мать.
Я тут же поспешила склониться перед хозяйкой дома. Коса свалилась со спины и ударила меня по щеке.
- Прошу простить меня, матушка, - проговорила я, откидывая ее назад. - Если позволите, останусь в вашем доме, а не позволите, сразу уйду.
Заряна жестко усмехнулась и кивнула в сторону Арьяра:
- Он здесь хозяин, у него и проси.
После развернулась и ушла в другую комнату.
Я растерянно посмотрела на Арьяра. Тот только бросил мой мешок на скамью у стены и проговорил:
- Входи.
***
Говорят, тяжело спится в чужом доме да на чужой перине. Врут люди. Если в пути пешем долгие часы провел, уснешь, хоть и на твердой скамье.
Заряна, по всему видно, гостей принимать не хотела. Арьяру, как старшему в доме, подчинилась, но со мной едва ли словом обмолвилась. Разве что за стол пригласила, да в бане объяснила, где что лежит. Глаза ее о недовольстве говорили, мол, чего пришла, в дом чужой и не стыдно ли тебе, лисица рыжая, под моим кровом есть и пить.
А мне и не стыдно было. Я еще хозяйку за еду поблагодарила и попыталась помочь стол накрыть. Заряна посмотрела на меня, как на зверя лютого, и отрицательно головой качнула. Арьяр тоже ничего не сказал, только глазами одними показал, что, мол, сядь, не дергайся.
Вечером, когда я выкупалась, высушила волосы, снова в косу сплела и переоделась в чистое, вышла во двор. Арьяр сидел на скамье и чистил оружие. Увидев меня, поднял глаза и улыбнулся.
Разговорились мы, и узнала я, что Заряна прошлой весной мужа, отца Арьяра, схоронила. С тех пор стала нелюдимой и неразговорчивой. Сын ее, получив место главы дома, все заботы на себя взял. Заряна, хоть и не соглашалась с ним, но и не перечила открыто. Сил на споры у нее не было. Есть еще младший, Милан, мальчишка лет десяти. Того дома не застанешь - все где-то с дружками бегает. Я его лишь вечером и увидела. Рослый, жилистый, руки все в царапинах, а глаза молодые да хитрые. Ох, и вырастет же Заряне забота.