Ладимир тем временем, ничуть моего гнева не замечая, опустился возле костра, что я так и не подожгла. Посмотрел на него внимательно. Будто заговорить с хворостом решил! А после рукой над трутом - сухой листвой, что я поджечь собиралась - провел.
- Как же... - я даже вскочила на ноги, чтоб лучше рассмотреть - трут мигом гореть занялся. Огонь живо поглотил его и перекинулся на хворост. - Да как же ты сделал такое?
Ладимир взглянул на меня будто бы сверху вниз (хоть это я над ним и стояла) и проговорил:
- А ты ж в дар мой не верила - вот смотри.
Видать впрямь он колдун. А я то думала - так, прикидывается, вид важный делает. И ведь понял же, что не верила. Ой и Ладимир! Остер на язык, а как силен! Это ж надо - пламя живое вызвать. Никак сам Ларьян его дланью своей коснулся и даром наградил.
В прошлый раз-то он лишь угасающий огонь поднял, а сейчас - из ничего произвел. Не было огня и вот он! Чудеса!
- Ну чего ж перепугалась, лисица?
Я только головой мотнула.
- И не испугалась я. Не каждый ведь день перед глазами моими огонь вызывают. И мог бы сразу сказать, а то заставил мучиться!
Косу назад отбросила, отвернулась. Пусть знает, что не боюсь его.
- Тебе скажи! Я уж думал, кремень расколется.
- Да ну тебя, - сказала и стала котомку с едой, что Заряна в дорогу дала, разбираться. Чего с ним спорить зазря? Одно не переговорю.
Пока я на ужин собиралась, а Ладимир все в пламя свое колдовское смотрел. Вдруг, откуда не возьмись, я скрип телеги услышала. Да так ясно, что мороз по коже прошелся. Откуда здесь телега - вон уж темно кругом. А после голоса - мужские да женские.
- Ладимир...
- Тихо ты, - отмахнулся он. - Путники это. Точь-в-точь как мы с тобой.
- А, если... - не успела я договорить.
- «А, если», Вёльма, то не заметят нас.
Не зря же он нож тот в землю воткнул.
Обереги нас от худого, Славша-странник...
Видать колесо у той телеги совсем худое было. Через минуту я уж уши заткнуть хотела - до того ж противно скрипит. А ездокам ничего!
Пропело свою невыносимую песню и выкатилось на поляну вместе со всей телегой, двумя худыми клячами, да четырьмя седоками.
- Тпру! - крикнул мужик, что на облучке сидел. - Стойте, заразы тощие!
Лошади, ничуть не обидевшись, мирно встали. Привыкли, видать, уже к такому обращению.
Мы с Ладимиром поднялись и стали наблюдать, как пышная баба в белой рубахе стала с телеги слазить. Ее-то и в темноте любой разглядит.
- Ох, да что ж за напасть-то такая? - причитала она, а жалобный скрип только вторил. - Все ноженьки себе отсидела. Говорила ж тебе - тулуп возьми подстелить! - видать на мужика ругалась, а потом к нам обратилась: - Тихий вечер вам, люди добрые! Не пустите нас у огонька погреться. А то уже темно, а мы-то и заплутали...