— Прошу вас, передайте шеф-повару мои комплименты. Прошлое ведро было самым вкусным.
Он услышал двойной треск болтеров, прижавшихся к наплечникам, и не удержался от улыбки, хотя у него и похолодела кровь.
— Что ж, это что-то новенькое. Есть причина в меня целиться?
— Перед тем, как войти, мы слышали, что ты разговариваешь. К томящемуся в заточении великому истязателю так быстро пришло безумие?
— Похоже на то.
— С кем ты говорил, Севатар?
— С призраками, с которыми делю камеру. Когда остаешься один столь долго, сам придумываешь себе компанию.
— Ты знаешь, что у тебя снова идет кровь?
— Да? Благодарю за заботу, кузен.
— Это была не забота.
— Знаю. Я воображал, будто ваш примарх одарил свой Легион хорошими манерами. Могу я теперь получить мою питательную слизь, благородный рыцарь? Я постоянно так голоден.
Ему удалось приоткрыть глаза ровно настолько, чтобы впустить немного злого света. Как он и ожидал, перед ним стояли три расплывающиеся фигуры. Трое Темных Ангелов, облаченных в черные доспехи своего Легиона. Его щедрые, заботливые хозяева. Но глаза пришлось снова закрыть. Свет въедался в них, словно кислота. Он обратился к первому тюремщику:
— Я не видел тебя раньше. Узнаю остальных, но не тебя. Что привело тебя в мои покои, кузен?
— Считаешь себя забавным, предатель?
— Ты постоянно меня так называешь. Прояви уважение, Ангел. Знаешь же, что я выше тебя по званию.
Воин зарычал от омерзения.
— Мы наблюдаем за тобой, Севатар.
— Не представляю, какой интерес смотреть, как я сижу в клетке, будто ценная зверушка. Вам разве не нужно быть там, на вашей маленькой войне?
Как он знал заранее, они не попались на приманку. Темные Ангелы оставили на полу контейнер с белковой пастой и ушли за дверь. Севатар дождался, пока с треском оживет гудящее от напряжения силовое поле. Только тогда он пришел в движение и стал есть, словно зверь, хватая кашу сложенной ладонью.
Какое-то время он опять был один, забрасывая в рот питательную жижу. В ее холодном химическом безвкусии не было ничего приятного.
— Яго.
Мягкий голос Альтани принес немедленное и абсолютное облегчение, словно на пылающую рану пролилась ледяная вода.
— Обед подан. Ты голодна, малышка?
Он вытянул руку, роняющую капли, предлагая белковую слизь темноте.
— Если хочешь, можешь принять участие в этой великолепной трапезе.
— Нет, Яго. Прошу тебя, послушай меня. Рыцари Первого не слепы. Они опасаются, что с твоим разумом что-то не так.
Он оскалил мокрые от каши зубы в отвратительной ухмылке.
— Мне говорят, что с моим разумом много что не так. Боюсь, тебе придется выражаться точнее.