Принесли чай, но он так и остался нетронутым, пока Сесили Уинтер слушала ужасный рассказ своего сына, а когда он закончил, уставилась невидящим взглядом на пламя, видя только пятно оранжевого цвета и испытывая жалость ко всем участникам этой печальной истории. И тут они услышали, как подъехал автомобиль.
Алекс встал, помог матери, и они стали ждать полицию. Они услышали голоса, и наконец Брэмсон проводил офицеров в гостиную. Двое мужчин в обычной одежде и один в форме вошли с выражениями торжественной мрачности на лицах, держа шляпы в руках.
– Добрый вечер, господа, – угрюмо приветствовал их Алекс.
– Мистер Уинтер, миссис Уинтер, – сказал старший из них. – Я инспектор Филипс.
Они кивнули, когда он представил своих спутников, но Алекс едва слышал их имена, и хотя казалось невежливым даже не предложить им чашку чая в эту холодную ночь, он думал только о том, чтобы услышать, что с Пен все в порядке. Когда все полицейские представились, он спросил:
– Как мисс Обри-Финч, инспектор Филипс? Она была за рулем нового автомобиля в первый раз сегодня, – сказал Алекс.
Мужчины обменялись неловкими взглядами.
– Мне очень жаль, сэр, но я вынужден вам сообщить, что мисс Обри-Финч попала в автомобильную аварию и от полученных травм скончалась.
В комнате стало так тихо, что Алекс услышал потрескивание огня в камине. Он не мог вдохнуть, повторяя в уме то, что только что сказал полицейский, а мать беспомощно опустилась на диван.
– Как… что… я… – Он смотрел на них и не мог подобрать слова.
Филипс пришел ему на помощь.
– Она скончалась мгновенно, в этом нет никаких сомнений. Она разбилась в Хассоксе, не вписавшись в поворот. Врезалась в дерево. Местный врач сразу же осмотрел ее, но мисс Обри-Финч была… – Он сглотнул. – Мне очень жаль, сэр, она уже была мертва.
Брэмсон подошел, явно обеспокоенный состоянием хозяйки. Он стоял тут же, несомненно, в таком же шоке. Алекс понял, что все ждут, что он что-то скажет, но у него сперло дыхание, и ему казалось, что у него в голове гудит рой пчел, но затем он понял, что это его сердце, которое колотится настолько сильно, что отдается в затылке. Полицейский снова заговорил.
– …ее родители сейчас за границей, насколько нам известно, – сказал Филипс.
– Да… да, они в Европе. До конца недели, – произнес Алекс как по бумажке, радуясь, что вообще хоть что-то смог выдавить из себя. – Вы хотите, чтобы мы с ними связались? – Казалось вежливым предложить это, и он смог сосредоточиться. Действовать всегда лучше, чем просто быть в растерянности. Это он узнал в окопах.