– Томми, – прошептал Алекс и крепко обнял мальчика. – Вот что мои сны говорили мне, Иди, – сказал он приглушенным голосом, обнимая ребенка. – Найти вас обоих. – Он обнял Иди, и так они и сидели, пока Томми не начал рваться на свободу.
Иди рассмеялась.
– Он хочет пойти к пруду. Мы можем поговорить там.
Они шли в странно уютной тишине, пока Томми то шагал, то несся со всех ног к своему любимому месту. И пока Томми шептался с рыбами, Иди сидела и слушала Алекса Уинтера, не замечая ни холода, ни редких прохожих. За тот час она прожила обе их жизни, начиная с 1920 года, и заплакала в самом печальном месте, узнав, как Пенелопа Обри-Финч наконец обрела того, кого любила с самого детства. Иди взяла его за руку, когда он тихим голосом стал рассказывать ей о прошлой ночи.
– Так она знала обо мне?
Он кивнул, горестно опустив голову.
– Думаю, что где-то в глубине души Пен всегда знала, что есть кто-то еще.
Иди вспомнила, как отметила странную тоску Пен во время разговора с ней всего несколько дней назад.
– Она так сильно тебя любила, – только и смогла сказать она.
Он испустил долгий, медленный вздох.
– Да. Я ее подвел. Все дело в том, что я ощущал себя каким-то призраком. Я жил как Алекс Уинтер, я был в его теле, но душой – нет. Знаешь ли ты, Иди, что я чувствовал себя по-настоящему живым, только когда пытался найти владелицу этого? – Он сунул руку в карман и вытащил красный носовой платок.
Иди тихо ахнула.
– Я носил его с собой всегда – смотрел на него каждый день, надеясь, что он подскажет, где тебя искать. Я знал, что кто-то меня ждет. Я искал тебя вслепую. Я чувствовал тебя. – Он придвинулся к ней. – Иди, я могу сказать, что я никогда не любил другую женщину так, как я люблю тебя. – Он снова опустил голову. – Мне стыдно за то, что произошло. Я скорблю о Пен, но я бы сделал ее несчастной, Иди, потому что я любил тебя даже тогда, когда моя память украла тебя у меня. Я любил тебя во сне – я слышал стук твоих каблуков, чувствовал запах твоих духов и почти, но не совсем мог коснуться твоей кожи, твоих волос. Твои волосы! Мне нравится, кстати, – сказал он, беспомощно улыбнувшись, и она тихо рассмеялась сквозь слезы, вспомнив эту улыбку и понимая, что она тоже, должно быть, сильно изменилась.
– Будь снова моей женой, Иден Валентайн… Даже можешь называть меня Том, если хочешь. Я всегда любил это имя – так звали моего отца.
Иди улыбнулась сквозь слезы и шмыгнула носом.
– Нет, теперь это имя Томми. Алекс, – сказала она, пробуя его на языке. – Я рада, что ты нашел свое имя.
– Если ты отвергнешь меня, я приму это как должное, но я хочу, чтобы ты знала, что я никогда больше не женюсь, потому что для меня никого и никогда не будет существовать, кроме тебя. – Он погладил темную головку Томми.