— Есть такой эфебский миф, — попытался объяснить Роланд. — Он как бы про любовь, но на самом деле это просто аллегория того, как лето каждый год уходит и возвращается. Эту историю по-разному рассказывают, есть множество вариантов.
Фигли по-прежнему таращились на него. Когда Фигли молчат и смотрят, мало кто способен спокойно это выдержать. Смотреть они умеют почище кур [17].
— Аллегория — это такое враньё, которое помогает понять, где правда, — вмешался Билли Мордаст, но это не очень-то помогло.
— Орфео освободил свою возлюбленную, купив её свободу игрой на лире, — добавил Роланд. — Или на лютне, не помню…
— А, эт’ мы могём. Мы на чём хошь сыграем, дай токо картсы! — оживился Туп Вулли.
— Думаю, он играл музыку, — сказал ему Билли Мордаст и посмотрел на Роланда. — А ты на чём-нибудь играешь?
— У моих тёток есть рояль, — неуверенно сказал юноша. — Но если с ним что-нибудь случится, мне точно несдобровать. Тётки замок по камешку разнесут.
— Тады лучше меч, — с неохотой признал Явор Заядло. — Ты хоть когда хоть с кем живым драке, мил-чел?
— Нет, — признался Роланд. — Я просил стражников помочь мне в тренировках, но тётки им запретили.
— Но ты мечом-то орудовал ваще?
Роланд смутился:
— В последнее время нет. Ну, не так чтобы… Э-э… по правде говоря, никогда. Тётки говорят…
— Дык кык же ж ты учился драке? — в ужасе спросил Явор Заядло.
— Ну, в моей комнате есть большое зеркало, и я перед ним отрабатывал… настоящие… — Он смешался, увидев, какие лица сделались у Фиглей. — Простите. Наверное, вам лучше поискать кого-нибудь более подходящего…
— Э, не скажи, — устало вздохнул Явор Заядло. — По всекарге ты как раз самый тот выходишь. Тебе просто нужон кто-нить, чтоб мал-мал поупражаться…
Громазд Йан всегда подозревал недоброе. Он посмотрел на брата и проследил его взгляд до рыцарских доспехов.
— Опять? — простонал он. — Чур, я в коленье больше не полезну!
Следующий день тоже выдался прекрасным, вплоть до той самой минуты, когда обернулся сплошным кошмаром.
Тиффани встала рано и растопила печь. Когда мама спустилась вниз, она увидела, что её дочь старательно трёт щёткой кухонный пол.
— А… а разве тебе теперь не положено делать это с помощью волшебства, солнышко? — спросила мама.
Она так и не смогла понять, в чём суть ведьмовского ремесла.
— Нет, мам, не положено, — ответила Тиффани, продолжая работать щёткой.
— Но ведь ты, наверное, могла бы просто взмахнуть рукой, чтобы вся грязь улетела прочь, правда?
— Очень трудно объяснить магии, что тут грязь, а что нет, — сказала Тиффани, оттирая въевшееся пятно. — Я слышала, одна ведьма в Эскрау что-то напутала, так у неё ни пола не осталось, ни сандалий и большой палец на ноге уцелел чудом.