– Они ссорились?
– Да! И при этом были по уши влюблены друг в друга. Следующий муж Надин будет знать все, что необходимо. Вот вам гостья номер один. Кого еще видели?
– Вас.
– Суссекс. Средний уровень 41,66. О среднем уровне моей крикетной подачи говорить не будем. Лорд Эйвлинг любит устраивать шоу, и я его постоянный участник. – Тейверли усмехнулся, а потом нахмурился. – Гоните от себя неверное впечатление о нашем хозяине. Он молодец.
– У вас все хороши.
– Да, если как следует копнуть. Впрочем, в этот уик-энд вам понадобится вера в добро. Вы столкнетесь со странноватыми людьми…
– Вот те единственные, с кем я уже сталкивался, – сказал Джон, когда открывшаяся дверь пропустила в дом человека в бархатном пиджаке и бывшего торговца. Вместе с ними в дом ворвался сквозняк.
– Брр! – поежился бывший торговец, потирая руки. – Сейчас же закройте дверь!
– Лучше не признавайтесь, что мерзнете, – отозвался человек в бархатном пиджаке. – А то вам, чего доброго, сунут горячую грелку.
– Обожаю горячую грелку, и мне нет дела, известно ли об этом другим.
– Берегитесь, вы утратите уважение! Жизнь сама по себе горяча, ей подавай плохое кровообращение.
– Неужели? Между прочим, обращается не одна кровь! – Бывший торговец со смехом похлопал себя по карману. – Жизнь уважает вот это. Кстати, где ваша компания? – Он заметил, что они не одни. – А-а, Тейверли! Мы только что из мастерской. Там вызревает шедевр! Как наш пациент? Поправляетесь?
– Хорошо, благодарю, – ответил Джон. – Скоро перестану вас обременять.
– Рад слышать. То есть рад, что вам лучше! Вывихи – коварная штука. Однажды я сам заработал такой, играя в шашки. Ха-ха-ха! Поторопимся, Пратт, не то опоздаем на чай!
Он исчез наверху лестницы, а Пратт задержался внизу.
– Нас вы уже описали? – поинтересовался он у Тейверли.
– Пока нет, – улыбнулся тот. – Вы следующие в списке. Лучше поскорее ретируйтесь!
Пратт усмехнулся и последовал совету, развив немалую скорость, но при этом не утратив достоинства.
– Лестер Пратт? – спросил Джон. Тейверли кивнул. – Он вроде нынче модный живописец?
– Моднее не придумаешь! Потому он и здесь. Женщины толпятся вокруг него, просясь на портрет, и Пратт безжалостно разоблачает их душонки. Удивительно, насколько люди норовят оголиться ради известности!
– В мае я видел одну картину Пратта. Подумал, что он умен, но… как бы вам сказать…
– Страшноват?
– Да. Это меня и поразило. Каков его последний шедевр? Здесь он пишет чей-нибудь портрет?
– Достопочтенной Энн, – ответил Тейверли. Мужчины немного помолчали, после чего Тейверли продолжил: – Тот, второй, – мистер Роу. Вы вряд ли о нем слышали, но вполне могли завтракать с ним. Пратт – у него для любого готовы насмешливые слова – называет его «человеком позади колбасного батона». Когда он напишет портрет Роу – а это рано или поздно произойдет, уж слишком много у Роу денег, – то непременно удлинит ему голову, и все поймут, что это значит, кроме самого Роу… Таково дьявольское искусство Пратта: выявляет вашу слабость и строит на ней сюжет картины.