Мистер Молтби прервал чтение и посмотрел на Нору. Она слушала затаив дыхание.
– Теперь вы понимаете, мисс Стрейндж, зачем ваш отец приехал сюда и почему он решил бросить преподавание.
– Но где же эти деньги?
– Вот это нам и предстоит узнать. К сожалению, в письме об этом не сказано.
Он продолжил читать:
– «Прочитав это письмо, вы сами решите, как поступить, но если вы поедете в «Вэлли-хаус», советую вам никому не говорить о своих намерениях».
Но ваш отец не прислушался к этому совету, мисс Стрейндж. Он предупредил о своем приезде Чарльза Шоу, что, впрочем, вполне естественно. Откуда ему было знать, что Шоу напишет Марте Уик. И последние несколько строк: «Знаменательно, что ровно через двадцать лет после смерти отца вы узнаете то, о чем он не успел сообщить вам сам».
Да, мне это тоже приходило в голову. Подпись, за которой попытался спрятаться доктор Уик, не совсем точна: «Тот, кто знает». На самом деле он знал только половину. Вторую половину предстоит выяснить нам.
Сунув письмо в карман, Молтби посмотрел на часы, чуть видные в свете камина.
– Двадцать лет наступят с минуты на минуту!
Дэвид, стоящий у кухонной двери, вдруг застыл.
– Что-то услышали? – тихо спросил мистер Хопкинс.
– На сей раз да.
Метнувшись к двери, Молтби приоткрыл ее. Из коридора послышались шаркающие шаги.
– Быстро сюда! – скомандовал Молтби.
Мужчины проскользнули в кухню и закрыли за собой дверь. Из коридора доносились приближающиеся шаги, медленные, неуверенные и неровные. Потом они затихли. Похоже, человек остановился перед дверью, собираясь с духом.
– Ждем или хватаем его? – шепотом спросил мистер Хопкинс.
Позже он уже сомневался, что произнес эти слова вслух, потому что они остались без ответа.
Потом кто-то очень медленно повернул дверную ручку, дверь скрипнула, и в кухне стало чуть светлее от серой полоски, прорезавшей темноту. Дверь медленно открывалась – и полоска света становилась все шире.
Потом в ней мелькнула тень – и пропала в темноте. Из коридора падал тусклый свет, но тени уже не было видно. Невидимая и бесшумная, она растворилась во мраке кухни. Мистеру Хопкинсу, с тоской ожидавшему ужасной развязки, вдруг почудилось, что это привидение, явившееся, чтобы наказать его за прежний скептицизм. Он был близок к бегству и сам не мог понять, что его удерживает: железная воля мистера Молтби или собственное оцепенение. Но в мыслях он уже ретировался с кухни, обретя утешение в нежных ручках Джесси. Он физически ощущал их тепло и поклялся в душе, что когда кончится весь этот кошмар, он сделает все возможное, чтобы их не упустить.