– Ему это не понравилось.
– А как он узнал об этом?
– Да поначалу старик этого не скрывал. Но потом вдруг замолчал.
– Еще бы! Он тоже почуял, куда ветер дует.
– Похоже на то.
– Ясно как божий день! Он был прикован к постели: сначала сердечным приступом, а потом кое-чем другим. Да, эта кровать была для него весьма неприятным местом… Даже сейчас она сигналит нам о том, что в ней происходило: чувство страха, боли в желудке, которые никак не могут быть связаны с сердечным недугом. Его сиделка, сын Харви и, без сомнения, доктор – все они знали, что происходит. Джон Стрейндж не владел искусством маскировки. И его тюремщики, как видно, тоже. Интересная ситуация! А вы, Шоу, конечно, ни о чем не подозревали?
– Можете думать что угодно, но все было именно так. Я ко всему этому не имел никакого отношения.
– Вот именно. В то время, впрочем, как и сейчас, вы отказывались смотреть правде в глаза, предпочитая, как страус, засунуть голову в песок.
Шоу вздрогнул.
– Я вижу, вы узнали слова вашей сестры.
– Вы хотите сказать…
– …что нашел письмо, за которым вы вернулись сюда? Да, я обнаружил этот в высшей степени интересный документ. Так что мне многое известно. Так это был яд?
На лбу мужчины выступила испарина.
– Уберите фонарь, – пробормотал он. – Вы слепите мне глаза!
– Но ведь слепота – ваше любимое состояние, хотя скорее в переносном смысле, – заметил мистер Молтби, переводя луч фонаря на жилет Шоу. – Так какой это был яд? Мышьяк?
– Какая разница какой! – воскликнул несчастный. – Но, видит бог, я не имел к этому никакого отношения! Даже не знал, что происходит!
– И не подозревали?
– Что я мог сделать – один против троих? Они боялись, что он изменит завещание…
– А при чем здесь ваша сестра?
– А?
– Не заставляйте меня повторять вопросы.
– Какой смысл их задавать, если вы знаете ответы? Она пыталась не упустить свой шанс и провернула все это дело.
– С Харви?
– С кем же еще? Она рассчитывала на свою долю.
– А вы тоже были в доле?
– Нет! Но… Нет, я не был в доле!
– Объясните это «но»…
– Ну, мистер Харви сказал – позже, когда я обо всем узнал, – что он обо мне позаботится. Сохранит за мной место.
– Неужели Уильям Стрейндж прогнал бы вас?
– Вряд ли. Вот видите! Я с этого ничего не поимел!
– А что досталось доктору?
– О, он был под каблуком у моей сестрицы. Она могла погубить его врачебную практику. Вы видите, я ничего не скрываю…
– Не вижу в этом особой добродетели, – презрительно перебил его Молтби. – Каким образом ваша сестра могла погубить практику доктора Уика?
– Он был у нее под каблуком…
– Я это уже слышал. Но каким образом, как именно она могла ему навредить?