Помочь? Чем они могут мне помочь? Да и чем я могу помочь? Это не моя ответственность. Родители Себастиана живы.
Я обещала отвести Лину на гимнастику. Она сама толкала свою коляску, которую мы взяли с целью везти уставшую Лину в ней домой после занятий.
Самир вошел в автобус на остановке перед гимназией и замешкался, увидев нас. Видно было, что сперва он хотел просто пройти мимо, но Лина поздоровалась с ним, и тогда он обернулся и тоже поздоровался.
– Как дела?
– Ты и по выходным в школу ходишь?
Он покачал головой.
– Учебник математики забыл в шкафчике.
– Какая трагедия, – сказала я, – только представить – все выходные без учебника по математике!
На щеке у Самира появилась ямочка. И слезы снова хлынули у меня из глаз. Я устала плакать. Слезами горю не поможешь. Но его улыбка вызвала новый приступ рыданий. Легче было, когда он бы странным, злым и обращался со мной как с последним дерьмом, но против улыбающегося Самира иммунитета у меня не было. Я пыталась смахнуть слезы и улыбнуться в ответ, но ничего не получалось.
Я вжалась в сиденье и повернула голову к окну, чтобы Лина не видела, что я плачу.
– Майя, – начал Самир.
Пошел к черту. Я ненавижу тебя. Не смотри на меня так. Ты сам меня бросил.
Я вытерла слезы тыльной стороной ладони.
Ты трус, Самир. Если бы у тебя хватило смелости, мы могли бы быть вместе.
– Как тебя зовут? – спросила Лина.
Она встала коленями на сиденье, чтобы быть выше, и при виде этого я нервно усмехнулась и погладила ее по голове.
Я больше не хочу плакать.
Самир тоже усмехнулся и наклонился к Лине. Глядя ей в глаза, он прошептал:
– Самир.
Лина будет нашим алиби. Пусть трещит без умолку, тогда нам не нужно будет ничего говорить.
У меня нет сил, Самир. Даже на то, чтобы злиться.
Лина задала свои обычные двадцать вопросов ни про что. Самир отвечал. Время от времени он поглядывал на меня, и я делала все, чтобы не расплакаться.
Наконец, Лина замолчала, села на сиденье и достала книжку, которую взяла читать в автобус. Она сделала вид, что занята чтением. Самир нахмурился.
Я покачала головой, пожала плечами, опустила глаза. Сделала все то, что обычно делают, чтобы дать собеседнику понять, что все просто трэш, абсолютный трэш, и что даже говорить ничего не надо, потому что все и так понятно.
У меня нет сил говорить об этом. Заставь меня.
Самир кивнул.
– Ты за него не в ответе, – начал он.
– Нет, в ответе, – возразила я.
– У него проблемы с головой, Майя, – прошептал Самир. – И то, что он делает – незаконно. Не важно, делает это он в школе, или в клубе, или дома. Тебе не нужно о нем заботиться. Это не твоя ответственность.