Зыбучие пески (Джиолито) - страница 51

Когда полицейский тайком от тетки смотрел на меня полным ненависти взглядом, мне вспоминался Себастиан. Этому полицейскому мало было, что я сижу в камере, ему нужно было увидеть мою смерть, чтобы успокоить свою кровь. Я хотела сказать ему, что он напоминает мне Себастиана, чтобы посмотреть на реакцию, но я этого не сделала.

Я поднимаюсь с узкой тюремной койки (восемьдесят сантиметров шириной) и нажимаю кнопку звонка. От кровати до двери полтора метра. В детстве мне нравилось болеть. Больным можно было лежать в постели целый день, есть, что пожелаешь (тост из белого хлеба с джемом), читать («Гарри Поттер»), тупить в интернете, смотреть кино, слушать музыку. Я не хочу ехать в суд. Может, изобразить болезнь? Может, мне разрешат остаться в моей «комнате»?

Уже два месяца, как я живу в женском следственном изоляторе. До этого семь месяцев я провела в изоляторе для молодежи. На это были «особые причины». Нужны серьезные причины, чтобы поместить девушку туда, где сидят одни мужчины. Заключенных мужчин стараются держать как можно дальше от женщин. Но для меня сделали исключение. Причин они нашли множество. Женский изолятор переполнен, я все равно должна сидеть в изоляции, с другими мне общаться не разрешено, в молодежном отделении больше возможностей для «такого рода случаев».

Но думаю, главной причиной было желание продемонстрировать общественности, что меня держат в ежовых рукавицах. Они избрали для меня особый режим, чтобы заверить людей, что мне не делают поблажек.

Изолятор мне пришлось сменить после того, как один заключенный на прогулке прокричал «Сука, гребаная сука!» двадцать четыре раза (я считала). Я не видела его лица, но помню, что под конец у него охрип голос. Может, меня переместили ради его спокойствия?

Для меня же особой разницы не было. Комнаты выглядят одинаково. Только другие надписи над туалетом, но сам туалет (без стульчака), раковина да и вся обстановка – такие же. И мужчины здесь тоже есть, только в другом крыле. Я их не вижу.

Я сажусь на кровати и жду, когда за мной придут. Если бы кто-то сказал, когда меня привезли сюда из больницы в наручниках и больничной одежде и выдали зеленые штаны, зеленую грубую кофту, белые трусы и белый лифчик, что я проведу здесь девять месяцев, я бы ему не поверила. Пропустила бы эту информацию мимо ушей и начала бы ждать, когда меня отпустят домой.

Тогда я все еще верила, что через пару часов смогу поехать домой, и надела тюремную одежду. Несмотря на то что Сандер передал мне сумку с моими собственными вещами. Несмотря на то что ткань была грубая и царапала кожу.