И, если первоначально я хотела лишь оставить свой подарок рядом с Шаэлем, то сейчас мне пришла в голову мысль вплести свой красивый шнурочек в волосы парня. Я видела, как это делала мама для отца, и даже запомнила то сложное плетение. Зря что ли бабушка хвалила мои способности в плетении?!
Тихонько подкравшись к постели, чтобы ни Шаэль, ни его гость не проснулись, достала из кармашка платья шнурок с родовыми камешками и стала быстро вплетать его в тоненькую косичку почти у самого виска парня. Красиво получилось! Почти как у мамы!
Осмотрев ещё раз дело своих рук, хотела понюхать волосы Шаэля, но сзади послышался скрип постели, и, испугавшись, что второй гость проснётся, быстро шмыгнула к окну, перекинула ноги через подоконник и упала в руки брата.
— Ты чего так долго? — возмущённо прошептал Намирр.
— Так получилось, — туманно пояснила я. — Кажется, они просыпаются. Бежим!
Скользнули к Тамирру, который все ногти изгрыз от волнения. Заметив наши довольные мордахи, брат помахал нам рукой, сигнализируя, что дорога свободна. И уже через несколько минут мы были в своём саду, пытаясь отдышаться, при этом улыбаясь друг другу, ведь очередное наше «дело» прошло удачно.
— Может, объясните мне, дорогие, что это вы делаете в саду в то время, когда должны находиться в своих комнатах?
Эх, не совсем удачно…
— Мы… мы…
— Эээ…
Да, братья, как всегда многословны.
— Мы ходили посмотреть на гостей, — постаралась не сильно отходить от правды.
— Ага, — закивал Тамирр, — только там столько народа…
— И ничего мы не увидели, — вздохнул Намирр.
— Хорошо, с этим всё ясно, — кивнул отец. — Сэминн, беги к себе, а я пока поболтаю ещё немного с этими красавцами.
Отец явно намекал на фингалы, украсившие лица близнецов. И мне здесь, действительно, было нечего больше делать.
Войдя в дом, попала в объятья мамы.
— Гуляла, солнышко? Отец искал вас с братьями. Давай-ка, мой руки, и за стол.
От всех волнений разыгрался аппетит. Родители с умилением посматривали в мою сторону, не часто я так уминала еду. Близнецы сидели с понурым видом, видимо, всё же досталось от отца. Ирман посмеивался над ними, а на меня бросал задумчивые взгляды.
Перед сном мама, как обычно, долго расчёсывала мои волосы. Это, пожалуй, было единственным, что украшало меня. Впрочем, папа говорил, что очень любит мои глазки, что они очень красивые, особенно когда светятся радостью.
— И что же вы с близнецами сотворили на этот раз? — ласково спросила мама, откуда-то всегда зная, когда мы где-то нашкодим.
— Мы просто посмотрели на тех Чёрных имургов в гостевом доме, — созналась я.