измельчает удаляемые ткани и превращает их в эмульсию). Когда
рассматриваешь мозг пациента в микроскоп, обычно только и видишь белое
вещество, напоминающее гладкое густое желе. Чаще всего – но не всегда – из-за
опухоли оно несколько темнее, чем у здорового человека. Мне понадобилось
время, чтобы научиться оперировать вот так – с находящимся в сознании
пациентом. Я всегда немного переживаю во время операций, и поначалу мысль о
бодрствующем пациенте лишь усиливала беспокойство, а ведь ради пациента мне
нужно было сохранять полное спокойствие и излучать уверенность, которую я
далеко не всегда чувствовал.
«Хотите увидеть свой мозг?» – спрашивал я пациентов. Одни охотно соглашались,
другие отказывались. Тем, кто соглашался, я говорил: «Вы один из немногих
людей за всю историю человечества, которым довелось увидеть собственный
мозг!» И пациенты в благоговейном трепете смотрели на монитор,
показывающий их мозг. Был у меня даже случай, когда зрительная кора левого
полушария (участок мозга, отвечающий за зрительное восприятие с правой
стороны) смотрела на саму себя. Можно предположить, что в такой ситуации
должен наблюдаться некий философский аналог акустической обратной связи [7] –
своего рода метафизический взрыв. Но ничего подобного. Хотя один пациент,
взглянув на отвечающий за речь участок коры своего мозга, который я
обрабатывал отсосом, параллельно объясняя, что веду беседу именно с этим
кусочком вещества, сказал: «Безумие какое-то».
* * *
Первая в истории Непала краниотомия в сознании приближалась к концу, когда
одну из ног пациента внезапно парализовало.
– Скорее всего это лишь временно, – заверил я Дева. – Такое случается, когда
оперируешь в дополнительной двигательной области, а именно там и была
опухоль.
Тем не менее следующим утром я проснулся в отвратительном настроении. Дев
подошел, когда я сидел в саду и потягивал кофе (в гостинице, куда меня сначала
поселили, я провел две ночи и теперь жил в гостевом домике на краю сада,
который Дев разбил вокруг своего дома). Кто-то из ординаторов сообщил по
телефону, что пациент задвигал ногой.
– Знаю, вы расстроились, хоть и не подали вида, – добавил Дев.
Утро тут же преобразилось.
– Ночью привозили кого-нибудь? – спросил я.
– Есть парочка черепно-мозговых.
* * *
Случалось, что в Лондоне меня вызывали на работу посреди ночи, хотя в отличие
от Дева дежурил я не каждую ночь. Я просыпался от громкого звонка – зачастую
одолеваемый странной иллюзией, будто я проснулся сам еще до того, как
зазвонил телефон. По ночам обычно вызывают из-за кровоизлияния в мозг –