– во всяком случае, умер его мозг; аппарат искусственной вентиляции легких
отключили, а органы изъяли для трансплантации. Наверное, я мог ошибаться и
Робу все-таки удалось бы вернуться к некоему подобию самостоятельной жизни.
Мог ошибаться и его брат: кто знает, возможно, Роб смирился бы с
инвалидностью или и вовсе не узнал бы о ней, а вел бы счастливое
полубессознательное существование, утратив былую личность. Мог, не мог…
К сожалению, врачи имеют дело с вероятностями, а не с достоверными фактами.
Порой, чтобы принять правильное решение, необходимо смириться с тем, что ты
можешь и ошибиться. Можно потерять одного пациента, которому операция
действительно помогла бы, но при этом спасти многих других – а также их
родственников – от чудовищных страданий.
Такова горькая правда, с которой мне даже сейчас трудно смириться. Не раз мне
звонили среди ночи, спрашивая совета по поводу аналогичных случаев. И если я
рекомендовал дежурному хирургу приступать к операции, то, повесив трубку, тут
же засыпал снова. Если же я говорил, что оперировать не нужно и для пациента
будет лучше спокойно умереть, то потом не смыкал глаз до самого утра.
* * *
Шестилетнего непальского ребенка мы оперировали через два дня после
краниотомии в сознании, и особых сложностей не возникло. За свою жизнь я
сталкивался со множеством подобных случаев, хотя настолько большие опухоли
попадались редко. Операция предполагала отделение друг от друга двух половин
мозга – левого и правого полушарий – путем транскаллезного (межполушарного)
доступа. Такие операции вызывали у меня повышенный интерес, потому что
много лет назад эта методика спасла жизнь моему трехмесячному сыну, у
которого развилась опухоль мозга. Впрочем, она была крошечной по сравнению с
той, что образовалась в голове непальской девочки.
Мы условились с Девом, что я займусь преимущественно подготовкой младших
врачей, чтобы те научились делать чуть больше, чем просто вскрывать и
закрывать черепную коробку, и смогли самостоятельно оперировать неотложных
пациентов по ночам.
Уже через несколько дней после приезда в Непал я со слепой уверенностью по
уши влюбленного человека твердо знал, что захочу провести в этой стране как
можно больше времени – остаться здесь до тех пор, пока смогу приносить хоть
какую-то пользу.
– Нельзя же вечно в одиночку заправлять больницей, – сказал я Деву. – Пора бы
и о преемнике задуматься: вы ненамного моложе меня. Что бы вы хотели оставить
после себя?
– Вы правы, – ответил он. – В последнее время мысли об этом тревожат меня не
на шутку.
– Я с радостью помогу, если с меня будет толк, – продолжил я. – Но пообещайте,