которая капля по капле поступала в центральную линию, – катетер, вставленный
в большие вены, что вели прямо к сердцу. Кейт теперь не числилась среди
неотложных пациентов, хотя и рядовым ее случай тоже нельзя было назвать. В
итоге с операцией возникли проволочки.
Пять дней подряд Кейт готовили к операции – очень серьезной операции,
которая, вполне вероятно, могла привести к ряду неприятных осложнений, – и
каждый день ближе к обеду ее отменяли. В конце концов, совершенно
отчаявшись, я позвонил секретарю хирурга, который должен был оперировать
мою жену.
– Вы же знаете, не профессор решает, в каком порядке оперировать рядовых
пациентов, – извиняющимся тоном объяснила она. – Решает менеджер. Вот,
запишите его телефон…
Я позвонил по продиктованному номеру – и услышал автоматическое сообщение
о том, что голосовой ящик абонента заполнен и я не могу оставить сообщение. К
концу недели решено было поступить с Кейт как с рядовым пациентом –
отправить ее домой, выдав большую бутыль с морфием. Неделю спустя ее снова
положили в больницу – видимо, с одобрения того самого менеджера. Операция
прошла очень успешно, но я упомянул о возникшей проблеме в беседе с коллегой-
нейрохирургом из той больницы, когда мы встретились на совещании.
– Тяжело приходится врачам, чьи родственники попадают в больницу, – сказал
я. – Не хотелось бы мне, чтобы люди думали, будто мою жену должны лечить
лучше только потому, что я сам работаю хирургом, но ситуация сложилась
невыносимая. Когда операцию отменяют один раз, приятного уже мало. Но пять
дней подряд!
Коллега закивал в знак согласия:
– Если мы не можем позаботиться должным образом о своих родных, то что уж
тогда говорить о рядовых пациентах?
Итак, в понедельник утром я приступил к работе, переживая из-за того, что
поднимется обычная суматоха вокруг поиска свободной койки, на которую можно
будет положить девушку после операции.
Если бы болезнь создавала угрозу для жизни, я имел бы полное право приступить
к операции, не дожидаясь отмашки многочисленного больничного персонала,
пытающегося распределить койки, которых вечно не хватало, между слишком
большим числом пациентов. Но жизни юной румынки ничто не угрожало – по
крайней мере пока, – и я знал, что начало дня выдастся не из простых.
У входа в операционный блок группа врачей, медсестер и администраторов
оживленно изучала прикрепленный скотчем к столу список операций на сегодня,
обсуждая, возможно ли управиться со всеми. Я обратил внимание, что в списке
значилось несколько рядовых операций на позвоночнике.
– Коек в реанимации нет, – мрачно сказала анестезиолог, состроив гримасу.