– Думаю, будет лучше, если вы попросите кого-нибудь другого.
* * *
Я просыпаюсь с рассветом, когда через щель между шторами в спальню
проникают первые лучи солнца, под кукареканье петухов, собачий лай и пение
птиц.
Каждое утро я выхожу на пробежку, но мне понадобилось несколько недель,
чтобы перестать бояться местных собак – во всех путеводителях пугают
бешенством. Впрочем, мои непальские друзья сказали, что болеют в основном
живущие при храме обезьяны и бродячие псы. Таким образом, поначалу я бегал
всего по полчаса до смешного маленькими кругами и восьмерками вокруг сада
Дева и Мадху, а также вверх и вниз по ступенькам. Позже, чуть набравшись
смелости, я принялся бегать уже по ближайшим улицам: между плотно стоящими
домами, которых десять лет назад еще и в помине не было, мимо гор мусора и
открытых канализационных канав, мимо провисших проводов линии
электропередачи и телефонных столбов, мимо стен, покрытых зарослями
бугенвиллии. Дорога неровная, покрытие преимущественно из земли и камней,
но кое-где попадаются бетонированные участки, украшенные отпечатками
собачьих лап. Обычно мой путь лежит мимо церквушки с колоколом у ворот, в
который звонит каждый прохожий. Повсюду слышны кашель и разговоры –
начинается новый день.
На меня не обращают внимания ни местные жители, ни бродячие собаки –
складывается ощущение, будто они не находят ничего странного в том, что по
дороге бежит пожилой запыхавшийся англичанин в спортивных шортах. Однако
правда в том, что непальцы – очень вежливый народ, и, видимо, здешним
собакам тоже не чужды хорошие манеры.
В Англии, в окрестностях Оксфорда, я бегаю больше. Прежде я пробегал почти по
восемьдесят километров в неделю, но потом начались проблемы с коленом, и я
сократил дистанцию вдвое. Не скажу, что эти занятия приносит мне особое
удовольствие: бег выматывает, да и мышцы потом словно деревянные. Но я все
равно продолжаю бегать, потому что боюсь старости; к тому же физические
упражнения вроде бы помогают отсрочить деменцию. Хотя в те времена, когда я
еще бегал на длинные дистанции (до двадцати семи километров по выходным),
бывали и чудесные моменты. Как-то ранним весенним утром я бежал по лесу и
наткнулся на зайчонка, щипавшего траву рядом с тропинкой. Он совершенно
меня не испугался, и я стоял всего в метре от него, пока он спокойно продолжал
трапезу, поглядывая на меня ясными глазами. Невинная доверчивость дикого
животного тронула меня до глубины души. В оксфордском музее Ашмолин есть
рисунок, выполненный чернилами и сепией. Сэмюэл Палмер, один из самых
загадочных художников начала XIX века, запечатлел на холсте очень похожую