В комнате воцарилась тишина. Женщина смотрит в пол.
Правильно я сделал. Я все сделал правильно. Так я думаю.
Взглянув ей в лицо и распознав полное изнурение, я со всей ясностью понял, что пришло время изменить тактику. Надежда, подумал я. Надежда — единственная наживка, на которую она теперь клюнет. Вот я и решил испробовать что-нибудь новенькое. Отныне никаких провокаций. Отныне совсем другое: успокоить.
После телефонного разговора с Гриммом я осознавал: мне обязательно нужно выиграть время. Нельзя допустить, чтобы эта женщина поддалась панике и попросту сбежала. Тогда мне нипочем не удастся опять оказаться с ней рядом. Еще два дня. И очень даже неплохо будет, если ситуация хоть чуточку разрядится.
Восстанавливаю в памяти разговор с Гриммом.
Здорово я разозлился, заметив, как затряслись у меня руки, когда я задал ему самый главный вопрос:
«Так это была она? Или не она?»
«Не могу сказать вам со всей уверенностью, однако…»
Я перебил Гримма:
«Когда я получу ответ на мой вопрос? Точный и окончательный ответ?»
Гримм помолчал. А потом все-таки ответил:
«Дайте мне два дня».
«Два дня?! И как вы предлагаете мне еще целых два дня разбираться с этой ситуацией?»
«К сожалению, ничего другого я вам не смогу сейчас сказать».
И вот тут, на этих словах Гримма, я догадался, что женщина подслушивает за дверью. Я тотчас сообразил, какой ошибкой было бы резко оборвать разговор и тем самым растревожить ее еще больше. И решил использовать шанс, то есть допустить в свою речь импровизацию.
«Не думаю, что она пойдет в полицию», — произнес я четко и внятно.
«Не понимаю», — ответил Гримм.
«Но я и сам не знаю!» — воскликнул я.
Гримм от удивления замолчал.
«Это мне, по правде говоря, трудно предугадать», — импровизировал я.
«Что вам трудно предугадать?» — Гримм продолжал удивляться.
«Если она обратится в полицию, то навредит в первую очередь самой себе…» — пояснил я, вполне уверенный в том, что она все так и подслушивает за дверью.
«А, понятно, — догадался Гримм наконец, — вы сейчас не можете говорить!»
«Не думаю, что в этом есть необходимость…» — подтвердил я.
«Вот именно. Мы и так успели все обсудить».
«Я не стану…» — Я как будто бы начал следующую фразу.
«Всего хорошего», — решил распрощаться Гримм.
«Вы понимаете, с кем вы разговариваете? Этого я делать не стану!» — Эти слова я произнес во весь голос.
В это время мой собеседник повесил трубку, раздались частые гудки.
«Забудьте об этом, я не стану этого делать». — Я будто бы продолжал разговор.
Частые гудки.