— Мне все еще не верится, что его следующий день рождения мы отпразднуем вместе, — добавил он. — Я думал об этом каждый год, когда…
— Когда мы с Филиппом поженились? — перебила я, не позволяя самозванцу говорить о моем сыне.
Он посмотрел на меня как будто в замешательстве, но в конце концов ответил:
— В начале лета.
— Я хочу услышать число, — настаивала я.
— Господи.
Он испугался по-настоящему. Растерянно смотрел то на чиновницу, то на меня.
— Господи, я больше не знаю. Я… нет, знаю, но только не могу вспомнить. Я…
— Что было на мне в день свадьбы? — продолжила я, даже не думая ослаблять хватку.
Он плавал, и это хорошо.
— Где была свадьба?
— Я… — Он запнулся, опустил голову и нервно провел рукой по волосам. — Проклятие, я слишком устал.
— Какие песни звучали? — спросила я.
Незнакомец молчал.
«High and Dry» «Radiohead», думала я. Сначала имитатор Элвиса пел «Love Me Tender», а потом бэнд играл «High and Dry». Воспоминание окутало меня своей тенью, сдавило горло, но распускать нюни было непозволительно, не сейчас, не сейчас.
Барбара Петри вздохнула. Кажется, она начинала понимать бессмысленность всей затеи.
— Я думаю, достаточно, — заявила она.
— Нет! — крикнула я.
Петри встала, давая понять, что вся эта история ей порядком наскучила.
— Госпожа Петерсен, у меня такое чувство, что вас не переубедить, на сколько бы вопросов ваш муж ни ответил, — заявила она.
— Это не мой муж, — ответила я и тоже поднялась.
Тон мой и впрямь был слишком непримиримый, я сама это чувствовала, но у меня не оставалось выбора.
— Помогите! — попросила я.
Петри как будто задумалась. Потом едва заметно кивнула.
— Господин Петерсен, — наконец-то обратилась она к самозванцу, тот тоже теперь стоял. — Предлагаю вам для начала поехать со мной. До выяснения обстоятельств дела мы разместим вас в гостинице, а потом вы сможете…
— Нет, — возразил тот.
Петри удивленно подняла брови.
— Этот дом является фамильной собственностью уже на протяжении нескольких поколений, — заявил мнимый Филипп. — Сегодня я в первый раз за семь лет переступил его порог. И больше никуда не пойду и ни в какой гостинице спать не собираюсь.
Барбара Петри несколько секунд взвешивала услышанное, потом кивнула.
— Госпожа Петерсен, — в конце концов обратилась она ко мне, и в ее тоне зазвучали извиняющиеся нотки. — Не могли бы вы провести эту ночь в другом месте?
Я недоуменно на нее уставилась. Растерянности моей не было предела. Она вообще в своем уме? Неужели и впрямь считает, что я так запросто уйду из дома, а этот чужой человек останется?
— Нет, — отрезала я.