Мой взгляд неожиданно скользнул в сторону ванны, белоснежной как цветок лотоса, и в воображении вспыхнула одна картина. Мы с Филиппом принимаем ванну, на бортике — пиво для него, яблочный сок для меня. Я беременна, и мой живот горой вздымается над пеной. Филипп, дурашливый. Счастливый. Темные глаза, ямочки на щеках, в течение нескольких секунд вижу его как наяву: он делает глоток из бутылки, в то время как пена миллиардами пузырьков стекает по его груди и…
Почему мне это не пришло в голову раньше?
Я вышла из ванной и поспешила на кухню.
— Вы скучали по семье, но чего еще вам больше всего не хватало? — долетел до меня голос Петры.
— Шницеля и шнапса, — ответил незнакомец, и Барбара Петри рассмеялась.
Я оставила этого хитреца с ней наедине минут на пять, не больше, но он уже умудрился запудрить ей мозги.
Они как будто вели непринужденную беседу за чашечкой кофе. Меня захлестнула новая волна раздражения.
— Хотелось бы задать этому человеку несколько вопросов, — с ходу заявила я.
Вертикальная морщина прорезала лоб Барбары Петри. Она перевела вопросительный взгляд на мнимого Филиппа. Тот медлил.
— Думаю, это не такая уж плохая идея, — бросил он, и от его наигранного тона, якобы исполненного понимания, мне сделалось совсем тошно. — Может, Заре полегчает, если я отвечу на некоторые вопросы.
Он провел рукой по лицу:
— Я только смертельно устал. Вся эта нервотрепка, долгий перелет, джетлаг…
Он выжимал слова по каплям.
— Вы не обязаны этого делать, — сказала Петри с сочувствием. — Ваше желание сперва отдохнуть совершенно оправданно и законно. После всего, что вы пережили.
Упрека в ее голосе не услышал бы только глухой, и я очень хорошо поняла — относился он ко мне. Надо ее убедить, но я опять начала нервничать. Если этот человек знает об Иоганне, значит, он и о Филиппе осведомлен — и обо мне?
— Все в порядке. Это поможет делу — вот что главное.
— Ну хорошо, — согласилась Петри.
Самозванец смотрел на меня вызывающе. Я сделала большой глоток кофе, но, как ни тяни время, стратегию на ходу не разработать. И тогда я стала задавать прямые вопросы.
— День рождения Филиппа?
— Я родился 27 января, — выпалил незнакомец как из пистолета и самодовольно добавил: — В один день с Моцартом.
Ну, это элементарно. Узнать такое очень просто, только набери в Гугле. Но это еще только разминка.
— Когда родился Лео? — продолжила я допрос.
Негодяй улыбнулся, но и на этот вопрос ответил высокомерно.