Я узнала, что у него была вечная шутка с журналистами, которая заключалась в том, что они каждый раз спрашивали, чего он боится, а он всегда отвечал «ничего».
Из интервью двухлетней давности я узнала, что большинство песен он написал в машине или в душе, или во время сеанса в кинотеатре, или обжимаясь с девушками на одну ночь.
После этого я больше не хотела узнавать что-то еще. Так что вместо этого я посмотрела Бейби Норс.
Ближе к концу своей смены я позвонила Коулу. Когда он ответил, я услышала легкую музыку на заднем фоне, включающую в себя записанный голос Коула. Этот звук пустил странные слабые мурашки по моей коже.
— Ты закончил со своей домашней работой?
— Почти. Она усложнилась. Тем не менее, я и правда хочу свою золотую звездочку.
— Почти не считается, — ответила я. Я нажала на гиперссылку статьи о Бейби. Ее лицо улыбалось мне, открытое и доброе, рядом с заголовком о смерти ребенка.
— Я практикуюсь в том, чтобы быть тобой. Что бы ты никогда не сказал в своем интервью?
Он ответил немедленно:
— «Извините».
Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, что он доволен своим ответом.
— Господи, ты невероятен. Эти фразы просто приходят тебе в голову или ты и вправду представляешь, как бы твои слова смотрелись напечатанными, прежде, чем сказать их?
— Какой суперспособностью это могло бы быть. Типа как облако мыслей?
Я не отступала:
— Ты вообще говоришь что-либо, не думая о том, насколько хорошо это звучит?
— Даже не представляю, зачем бы я в ином случае открывал рот.
— Ага. Знаешь, вся эта чушь, когда журналисты спрашивают, чего ты боишься и ты отвечаешь «ничего», — сказала я. — Это такое вранье.
Коул молчал. Было невозможно сказать, это потому что он рисовал умный ответ в облаке мыслей над своей головой, или потому что делал что-то еще, пока разговаривал со мной, или потому что ему было нечего ответить.
Наконец, он ответил совершенно другим голосом, чем было до этого:
— Это не вранье. Это очень умно. Вот почему я все еще на этой планете. Я удивлен, что ты до сих пор не сопоставила это, с твоими-то мозгами. Это загадка. Типа того, как доставить мой Мустанг из Феникса сюда, не разговаривая с моими родителями. Это паззлы, Изабел, и я думаю, тебе стоит сложить их для меня.
Его голос снова стал нормальным. Чересчур нормальным.
— Я не люблю паззлы, — сказала я ему.
— Это потому что ты сама — паззл, — ответил Коул, — а ты не любишь таких, как ты. Это нормально. Я тоже не люблю других «меня».
Я не поверила ему. Коул отлично ладил с зеркалом.
— Разве у тебя нет домашней работы?
— Эй, это ты