— Пусть этим делом милиция и занимается, — сказал Корепанов. — Вы не вмешивайтесь.
— Нет, я не заспокоюсь, пока тую гадину своими руками не пощупаю, — сказал Цыбуля.
За тюками приехали в ту же ночь. Но милиционер поторопился. Гервасий Саввич рассказывал потом с досадой:
— И чего, спрашивается, надо было кричать? Оно же само в руки лезет. Ну, подожди — и хватай. Так нет же, надо кричать: «Стой! Кто идет?» Так оно ему и остановилось. Так оно ему и сказало, кто идет. Нашли дурня. Стрельнуло в нас и вниз. И — по коням. Шукай ветра в поле…
— Отчего же вы не стреляли?
— Стреляли. Так разве попадешь? Когда темно, хоть око выколи. Эх, засели бы мы с Яшкой, черта пухлого оно, подлое, ушло бы от нас.
Спустя два дня, ночью, Алексея разбудили двое в стеганных ватниках и высоких яловых сапогах. Сапоги были густо забрызганы грязью. Говорил только тот, что постарше — с проседью на висках и в бороде. Молодой, чем-то похожий на бородатого, смотрел на Алексея исподлобья и молча мял шапку в руках.
— Да чего уж там… От докторов скрывать не положено, — сказал старший. — В драке по пьяному делу клинком его ударили, под лопатку. Тяжелый он, вот и боялись везти, чтобы по дороге не помер. Какую угодно цену назначьте, только не откажите.
— Вы о цене бросьте, — нахмурился Алексей. — Идите, я сейчас, только инструмент захвачу.
Когда он вышел, старик услужливо распахнул перед ним дверцу кабины, поправил фланелевое одеяло на сиденье и даже помог сесть.
Тот, что заходил вместе со стариком, оказался шофером. В кузове стояло еще двое молодых парней.
— Зачем это вы четверых подняли? — спросил Корепанов.
— Дождь как зарядил с вечера, так и не перестает. Дорога знаете какая. Вдвоем, если застрянешь, машину не вытолкать, — сказал шофер.
Дорога была отвратительная. Машина то застревала в наполненных жидкой грязью колдобинах, то ее сносило в кювет. И тогда мужики соскакивали и принимались толкать.
Алексей тоже выбирался из кабины и, хоть старик возражал, начинал помогать.
— Что-то уж больно длинные двадцать километров у вас, — заметил он через полтора часа.
— Скоро приедем, — сказал шофер.
Спустя минут пятнадцать машина остановилась у каких-то ворот.
— Как село называется? — спросил Корепанов.
— Это не село, — хмуро ответил шофер. — Это хутор.
— Какой хутор?
Шофер промолчал, выбрался из машины, поднял капот и стал возиться в моторе.
Раненый лежал на кровати в небольшой комнате с одним окном. Перепуганная пожилая женщина держала керосиновую лампу.
Корепанов сразу узнал Никишина. Парень метался в горячке. Алексей осмотрел рану, снова забинтовал.