— Я с детства привык — если драться, так чтобы лицом к лицу.
Сказали бы ей тогда, что он пойдет воровать больничное белье…
— Ты же всегда был хорошим парнем, — тихо произнесла Марина. — Почему ты пошел на такое?
— По глупости, — ответил со злостью Никишин. — Проиграл я эти тюки. В карты проиграл. И это я — только тебе. И — все. И больше ни о чем не спрашивай.
— Хорошо, хорошо, — поспешила успокоить его Марина, — только лежи, тебе нельзя волноваться сейчас. — Она посмотрела на Никишина и поднялась. — Я пойду, Андрюша. А ты выздоравливай. — Уже у двери обернулась и повторила: — Все будет хорошо, Андрей. Выздоравливай.
Она ушла, тихо притворив за собой дверь. Никишин остался один. Закрыл глаза. «Плохо вышло, — думал он с тоской. — Совсем скверно получилось…»
…Они сидели у Дембицкого и резались в карты. Все были пьяны. Никишину везло. Пачка денег возле него росла и росла. Он не знал, сколько в ней. Несколько тысяч, наверно. Потом удача повернулась к нему спиной. Деньги стали таять и наконец осталось уже совсем немного. Хотелось отыграться. Во что бы то ни стало отыграться.
Он поставил остаток денег и проиграл.
— Что, чистый? — спросил Костя.
Никишин ощупал свои карманы. Пусто. Только пачка папирос и коробок спичек.
— Ставь штаны, — рассмеялся пьяным смехом Костя. — Хлопцы, во сколько мы его штаны оценим?
Никишин вытянул коробок со спичками, потряс им в воздухе и бросил на пачку денег в центре стола.
— На складе в больнице новое белье получили. Десять тюков. Так вот, ставлю один.
— А что в этих тюках? — поинтересовался Костя.
— А черт его знает! Может простыни, может халаты.
— А может, подштанники?
— Может, и подштанники…
— Кота в мешке ставишь? — спросил Костя и весело окинул взглядом собутыльников. — Принимаем, хлопцы, кота в мешке?
— Принимаем!
— Пять тысяч, — сказал Никишин.
— Идет! — согласился Костя и принялся тасовать карты. — Только тюки-то на складе лежат. Кто же их брать станет?
— Это уже не твоя забота, — сказал Никишин. — Сдавай.
Азартно горели глаза. Хлопали по столу замусоленные карты. «Выиграть! Во что бы то ни стало выиграть», — твердил про себя Никишин.
— Может, хватит? — спросил сидящий напротив Никишина смуглолицый парень. — Три тюка он уже продул. Проиграет все, девок начнет на кон ставить. Там у него в больнице есть одна. Как ее зовут, Костя? — повернулся он к Дембицкому. — Ах да, Люська. Ты мне говорил как-то про нее.
Никишин встал из-за стола, схватил парня за грудь и поставил перед собой.
— Ты девушку не трогай! Не трогай девушку!
— Ну чего ты, чего? — испугался тот.