Самолеты ушли, потом вернулись. И опять — взрывы. Огненно-рыжие фонтаны взметывались и на площади против окон операционной, и где-то в стороне. Но Ане казалось, что все самолеты прилетели сюда с единой целью — уничтожить блиндаж, в котором сейчас находился Алексей.
Рядом с ней стоял уже немолодой санитар. Когда бомбардировщики спускались особенно низко, он зло ругался и начинал стрелять по ним из автомата длинными очередями. Аня понимала, что стрелять по самолетам из автомата — глупо. Но не могла удержаться и тоже стреляла.
Потом все затихло. До тошноты пахло взрывчаткой. Немцы, что затаились за домами по ту сторону площади, не показывались. Видимо, отошли, чтоб не попасть под обстрел. Потом опять налет и опять взрывы. Столб земли взметнулся совсем близко. Воздушной волной вырвало мешки с песком в соседнем окне и вышибло двери. Все затянуло дымом и пылью. А когда просветлело, Аня увидела, что блиндажа нет. Только развороченные бревна и куски железобетонного настила с торчащими в разные стороны ржавыми прутьями.
Аня бросилась к двери. Кто-то попытался удержать ее, схватил за руку. Но она вырвалась, выскочила на улицу и побежала к блиндажу. Но блиндажа не было. Аня остановилась, огляделась вокруг и опять побежала. Ударилась грудью о дощатый забор. Упала. Вскочила на ноги и только тогда поняла, что бежала в противоположном направлении. Блиндаж совсем с другой стороны, на перекрестке, а она выбежала на околицу. Как попасть к блиндажу, она не знала. Она совсем потеряла ориентировку. Наконец сообразила: надо вернуться к дому, потом свернуть направо. Но как пройти к дому, она тоже не знала. Потом догадалась: нужно идти, глядя перед собой. Идти прямо на дом. До чего же просто.
И оттого, что это так просто, ее стал душить смех. Страх исчез. И тревога за Алексея тоже прошла. Почему она решила, что он погиб? Да не мог он погибнуть. Не мог. Его завалило? Ну так что ж. Он ведь сильный, очень сильный. Он уже выбрался, конечно, из-под обломков и сейчас, наверно, сидит на краю воронки, курит и ждет ее, Аню. А она стоит здесь и смеется.
Ее внимание опять привлекли самолеты. Она не услышала, а увидела их. Они летели прямо на нее, освещенные заходящим солнцем. Да, они летели прямо на нее, а ей совсем не было страшно. Она даже спокойно пересчитала их. Пять. Пять бомбардировщиков. Всего пять. Непонятно только, почему они летят без шума. По-видимому, это не настоящие, настоящие должны гудеть.
Потом она увидела, как от одного из них отделились продолговатые серебряные капли. Они росли и росли. Одна, увеличившись до размера крупного поросенка, тюкнулась в крышу дома, где находилась операционная…