Ася долго смотрела на него, словно раздумывая, спросить или не спросить, наконец решилась:
— Ты ее очень любил?
— Очень.
— Сильнее, чем меня?
— Это было совсем другое.
— Какое другое?
— Настоящее.
Ася опять долго молчала.
— Мне кажется, я очень виновата перед тобой, — сказала она, и голос ее опять прозвучал искренне.
— Не надо об этом…
Он поднес к глазам часы, стараясь рассмотреть стрелки.
— Я тебе постелю в столовой. А хочешь, можно тут, на веранде. Я принесу раскладушку, ладно?
— Люблю спать на свежем воздухе, — сказал Алексей.
Ася постелила ему. Он стоял, облокотившись на перила веранды, и курил.
— Спокойной ночи, Алеша, — сказала она.
— Спокойной ночи.
На следующий день, провожая Алексея, уже на станции Бритван сказал:
— Ты забудь, чего я там вчера наговорил. Болтал чепуху спьяна… Понравилась тебе больница?
Корепанов ответил не сразу.
— Больница-то понравилась…
— А что же не понравилось? — насторожился Бритван.
— То, что ты эту хорошую больницу в свою собственность превратил. И твоя монополия не нравится. Ты думаешь, тебя твоя сноровка держит? Мастерство? Нет! Послевоенные трудности тебя держат, отсутствие хороших специалистов поблизости. Но ты сам понимаешь: трудности — дело временное. А специалисты скоро будут. И хорошие будут, не какие-нибудь костоправы.
— За Андриенко обиделся? — спросил Бритван.
— Андриенко что? Он всю войну в медсанбате работал. Куда же ему с тобой тягаться?.. А мы вот его в институт усовершенствования пошлем. Тогда к тебе из его района пожалуй меньше ездить будут.
Подошел поезд. Алексей протянул руку на прощание.
— До свидания, Леонид Карпович, — сказал он. — Асю поблагодарить не забудь. И скажи, что это я не велел будить, чтобы проститься. И еще скажи, пусть не обижается за то, что придется на «ихтиозавре» поработать.
— На каком «ихтиозавре»?
— На моем «Буревестнике». Я ведь у тебя «Матери» заберу, Леонид Карпович, ему в областной больнице место. И физиотерапевтический тоже переполовиню.
Бритван посмотрел на Алексея как-то с удивлением, будто присматриваясь: не шутит ли? Потом криво усмехнулся и спросил не то с насмешкой, не то вызывающе:
— Как это говорится, был бы хлеб, а зубы сыщутся? Так, что ли?
— А что ж, верно, — согласился Корепанов. — Нужда научит калачи есть… Ну, прощай! А Леонова этого и Сенечкина обязательно пришли. И не затягивай с отправкой.
Он крепко тряхнул руку Бритвана и вскочил на подножку уже тронувшегося поезда.
Алексей положил свои вещи на полку в купе и вышел в коридор к открытому окну. Поезд отошел уже далеко, а Бритван все еще стоял на перроне, широко расставив ноги, и смотрел ему вслед. Алексей помахал. Бритван тоже вскинул руку.