— Браво, Буня, браво! Пошли, милая, пошагали! Там тебе будет хорошо!.. — Захарыч неторопливо и осторожно тянул за хобот мощное животное. Буня, паровозным гудком подала голос, и медленно зашагала к воротам.
— Молодец, Буня! Браво, старушка! — поощрял в свою очередь «А.А.» — Хм, старушка, ну сказал! — сам себя поправил инспектор, вспомнив сколько живут слоны.
Рыжий Славка, невольно отстранённый от дел, шёл сзади, подстраховывая «процессию».
Незаметно дошагали до фургона. Буня осмотрелась, и как-то, по-человечески, глубоко вздохнула — словно ей всё стало ясно…
Инспектор манежа, достав из кармана пиджака носовой платок, вытер лоб и шею. Неожиданно слониха протянула хобот к «А.А.» и забрала у него платок. Тут случилось то, что меньше всего люди ожидали увидеть. Слониха села на задние ноги и стала махать платком, прощаясь, как она это делала в конце своего номера много лет на манеже. Затем встала, развернулась и, то и дело оглядываясь по сторонам, осторожно, задом, сама пошла по трапу в «слоновозку». Это она делала в своей жизни тоже многократно. Буня зашла в свой передвижной дом и продолжила махать на прощание.
Всхлипнула Люба Комиссарова, уткнувшись в булавы, в голос реванула служащая Котовой, мужчины потянулись за сигаретами.
— Трап уберите, закрывайте! — каким-то странным срывающимся голосом скомандовал Александр Анатольевич. Он многое видел в своей цирковой жизни, работал и со слонами, но такое…
Захарыч отвернулся и побрёл на конюшню. Служащие зоопарка быстро подняли борт. Славка прыгнул в кабину тяжёлого грузовика. Взревел мотор. Люди стояли кучкой с печальными лицами, глядя вслед медленно выезжающему со двора цирка «слоновозу».
— Через полчаса будет на новом месте… — сказал кто-то. Люди, не глядя друг на друга, стали медленно расходиться.
— Sic transit gloria mundi… — пробормотал полётчик Женька.
— Чего, чего? — переспросил Володя Комиссаров, который нервно теребил в руках булаву — они с Любой прямо в репетиционном, не переодеваясь, выскочили во двор.
— «Так проходит мирская слава!» — перевёл с латыни Женька и добавил: — Уроки Или Яковлевны Новодворской по истории цирка в ГУЦЭИ…
— Слышь, Жека, «не мунди», и так тошно. «ЧБ», пошли репетировать…
Пашка зашёл в опустевший слоновник. Гулкая пустота ударила тишиной. Лишь толстая муха, как в прошлый раз, снова билась в стекло. В углу лежали остатки сена, недоеденного Буней. Витал её знакомый запах. Мёртвой змеёй на деревянном помосте свернулась цепь с расстёгнутым кожаным ремнём…
Молодой служащий вспомнил своё первое знакомство со слонихой после того злосчастного дня рождения, криво улыбнулся. Было ощущение, что прошло не три месяца, а много лет. Странно в цирке ощущается время… Здесь так часто приходится прощаться…