– Виллина светится, – спокойно проговорил Гленн, глядя на родственницу. – Правы мудрецы и ведуньи: девство украшает девушку, но лишь материнство – женщину. Норану ведь скоро будет год, я правильно помню? – обратился к Тройду.
– Точно. – Тройд зачарованно посмотрел на супругу, которая осталась подле Нироха и о чем-то с ним оживленно беседовала. Правда, чему-то улыбнувшись, Виллина неожиданно поднялась и направилась в противоположный конец зала. К ней почти сразу подошла девушка, чертами отчасти схожая с самой принцессой. Они поцеловались в щеки и вернулись за стол, где прежде сидела незнакомка.
– С кем это разговаривает твоя жена, Тройд? – спросил Тирант, приглядываясь к девушке. – Я не помню ее. Недавно в замке, правда?
Тройд пригубил хмеля и кивнул:
– Линетта, прибыла из Ангората пару месяцев назад.
Гленн заметно оживился, уставившись на кузена:
– По какому поводу?
– Мне кажется или на Ангорате все вообще поводы упираются в волю храмовницы? – пошутил Тройд. Подошел слуга, передал, что король намерен поговорить с сыном. Принц коротко кивнул и ушел к отцу.
– Не помню ее среди сестер общины. – Гленн, хмурясь, почти не моргая, смотрел на несчастную девчонку поодаль в компании Виллины.
– Ох ладно, – встал Ронелих, приосанился, – ждите здесь.
Оставив кузенов недоумевать, Стансор стремительно пересек залу и, извинившись, обратился к Виллине:
– Любезная кузина, не найдется ли в твоем кругу дамы, которая могла бы составить компанию Роланду, а то больно тоскливая у него сегодня физиономия, и мужские толки вряд ли пойдут ему на пользу.
Ронелих был обезоруживающе обаятелен. Виллина улыбнулась в ответ, сказала собеседнице, что у них еще полно времени на разговоры, и ушла с герцогом. Линетта проводила Виллину и Ронелиха взглядом, раздумывая, чем себя занять, и вдруг услышала над ухом мужской голос:
– Ал твой закат, госпожа.
Вздрогнув, Линетта обернулась. Друид перед ней был хорошо знаком: Гленн, сын Первой среди жриц. А вон тот здоровенный, за его спиной, наверняка Тирант, хотя с ним Линетта не встречалась прежде.
– Богиня в каждом из нас, в сердце и разуме, на земле и на небе, – безотчетно отозвалась жрица. Гленн улыбнулся. В руке его была чаша с вином, и он протянул жрице напиток. Не сводя с друида глаз, Линетта пригубила, отдала Тиранту. Тот, отпив, впихнул сосуд обратно в руки Гленна: по закону гостеприимства предлагающий всегда пьет последним.
– Я – Линетта, – опустила она глаза.
– Тирант, – влез светлокудрый громадина.
– Гленн, – закончил друид. – Я, к своему стыду, совсем не помню тебя.