Вера стояла у небольшого костра и бросала в него тетрадки, предварительно разрывая их в клочки. Лида разглядела на обложках тетрадей изображения золотой розы из Ангеловской коллекции. Такие тетрадки, специально заказанные в московской типографии Левенсона, подарила им когда-то мама. Говорила: «Вот, девочки, станете вы большие и будете вести дневники, поверять моим тетрадкам свои девические тайны…»
– Что ты делаешь? – спросила Лида, подойдя.
– Уничтожаю свидетельства своей глупости. Прощаюсь с иллюзиями прошлого, – не глядя на нее, ответила Вера. – Отец Владимир пришел Псалтырь читать, у меня сил больше нет.
– Прости, – сказала Лида. – Я иду к папе.
– А где ты вообще была?
– Тоже прощалась с иллюзиями прошлого, – усмехнулась Лида.
– С Федором встречалась? – бросив быстрый взгляд на сестру, догадалась Вера.
– Расставалась.
– В каком смы… – начала было Вера. И ту же воскликнула: – Но он же тебя спас!
Мало кто уловил бы логику в том, что сказала Лида, но Верин ум всегда был быстр и точен, и мотивы человеческих поступков она понимала мгновенно.
Впрочем, Лиде было не до того, чтобы обращать внимание на сообразительность сестры.
– Лучше бы его отец и меня убил, – безучастно проговорила она.
– Почему это лучше? – пожала плечами Вера. – И вообще, твое отношение к Федору просто несправедливо!
Почему-то именно эти слова развеяли Лидину безучастность.
– Не говори о справедливости, прошу тебя! – В ее голосе зазвенели слезы. – Справедливо, что папа убит?! – Она задохнулась, замолчала, потом тихо выговорила: – Как теперь жить, Вера? Душа – мертвая. Ничего больше не могу. Ни любить, ни жить.
Лида ушла в дом. Вера проводила ее взглядом, швырнула в костер обложку от последней тетради и бросилась в парк.
Федора она догнала у дальней калитки, через которую из парка можно было выйти прямо на Оборотневу пустошь, раскинувшуюся между усадьбой Ангелово и деревней.
– Федор! – окликнула его Вера. Он молча смотрел, как она бежит к нему по аллее. – Федор! – повторила она задыхаясь. – Лида не права! Она сейчас в таком состоянии… Нет, что-то я не то говорю… В общем, ты не должен обращать внимание. Лида придет в себя, и все наладится.
Выслушав Верину тираду, Федор молча пошел дальше.
– Но ты же не оставишь?! – воскликнула она.
– Кого? – Он обернулся.
– Нас всех. Федя, что же мы будем делать? – жалобно проговорила Вера. – Лида сама не своя, Надя вообще онемела. Говорить не может, представляешь?
– Не оставлю, – невесело улыбнувшись, сказал он.
– Ты… Ты настоящий! – выпалила Вера. – Сильный!
Она провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду, а потом воскликнула: