«Зачем мне эта сила?» – в отчаянии подумала Вера.
Она встала, подошла к окошку. И услышала тот же звук, который слышал в парке Смирнов, – топот тысяч сапог.
Вера бросилась к двери, потом к Наде, потом снова к двери… Снаружи послышались сперва отдельные выстрелы, потом автоматные очереди, крики по-немецки, по-русски… Потом из-за двери донесся мужской голос:
– Эй! Есть тут кто живой?
Русский голос!
– Мы! – забыв и о страхе своем, и об отчаянии, закричала Вера. – Мы здесь! А вы кто? – тут же спросила она невидимого собеседника.
– Сибирские дивизии, – ответил тот. – Москву пришли защищать.
Вера села на пол и заплакала.
За дверью послышались шаги.
– Товарищ комдив, там женщина, – доложил голос.
– Сбивайте доски, – распорядился подошедший.
Через несколько секунд дверь распахнулась. В тусклом рассветном мареве стала видна высокая мужская фигура в шинели. Вероятно, это и был товарищ комдив.
– Выходите, – сказал он.
Вера поднялась с пола и, наскоро вытирая слезы, пошла к двери.
Перед складом между пустыми ящиками по-прежнему лежала мертвая Ольга Ивановна. Рядом с ее телом распростерлись тела убитых немецких солдат и валялся на боку мотоцикл.
– Товарищ комдив, офицер уйти успел, – услышала Вера. – На мотоцикле, гад.
Она перевела взгляд на того, к кому относился этот доклад.
– Выходите, выходите, – повторил он, глядя на Веру с высоты своего роста и недовольно хмурясь.
Глубокая вертикальная морщина перерезала при этом его лоб. Вера узнала бы эту морщину из тысячи. Из миллиона.
– Что с вами? – еще успела она услышать его встревоженный голос.
А больше ничего уже не слышала, и как он подхватил ее, падающую без сознания, не почувствовала тоже.
Надя открыла глаза и поняла, что она в своей комнате. Какое счастье!.. Почему счастье, было непонятно, но в светлеющем сознании сразу возникло именно это: она дома, этого не может быть, но это есть, и это счастье.
И тут же она вспомнила все, что происходило накануне: темный парк, свет мотоциклетных фар, мертвая Ольга Ивановна, грохот молотков, заколачивающих двери склада…
– Вера! – вскрикнула она и, едва не упав от слабости в ногах, все-таки вскочила с кровати.
Когда, пошатываясь, Надя вышла из особняка в парк, ей открылась необыкновенная картина: сколько взгляда хватало, прямо на снегу сидели или спали солдаты в маскхалатах. Их были не десятки, не сотни, а, кажется, тысячи. Изумленно оглядевшись, Надя увидела, что многие из них стоят с кружками в очереди к хозяйственному флигелю. Туда она и направилась.
Во флигеле пар клубился, как в бане. Надя даже не сразу сумела разглядеть, что на плите и на керогазах стоят чайники, кастрюли и выварки для белья и во всех этих посудинах кипятится вода. Музейные сотрудницы в полном составе разливали из них кипяток в подставляемые солдатами алюминиевые кружки.