-К ебеням!- Кричал этот кто-то пьяным голосом.
Мощная рука поволокла меня в тамбур. Там уже стоял лейтенант Сучков. За спиной раздался топот. В тамбур ворвались мои верные дембеля- янычары. Они отбили моё тело у противника. Узбеки хорошие ребята, нельзя только им наступать на горло.
Помников остался в Алма- Ате сдавать разбитую технику, составлять акты на списание. Младший сержант Мангасарян изъявил желание остаться вместе с ним.
Я честно сказал Помникову- Грёбаный саксаул…. Всё надоело к ебеням собачьим… Хочу в роту... в казарму... на гауптвахту!
Мне выдали проездные документы и я самостоятельно поехал в часть.
В Чимкент приехал около часа ночи. На какой-то попутке доехал до аэропорта. Потом до батальона добирался пешком.
Стояла осень. Над дорогой стоял тяжелый запах дыма и бензина, смешанный с ароматом увядающей листвы.
Дежурным по части был лейтенант Аюпов.
Я доложил о прибытии.
-А-ааа!- вспомнил он меня. - Мастер замысловатых докладов. Голодный?
Я не стал деликатничать.
-Давай так. Солдатская столовая уже закрыта. Дуй в лётно-техническую. Сегодня полёты, Еда наверняка есть. Скажи повару, что я просил накормить. Потом в роту!
Я пришёл в столовую. Там ожидали окончания полётов. Было чисто и комфортно. На накрытых белыми скатертями столах стояли цветы, конфеты, фрукты. Повар, здоровенный улыбающийся малый в белом колпаке на голове без разговоров положил мне в тарелку картошку пюре, здоровенную котлету, белый хлеб.
Только я сел за стол в уголке столовой, как появился офицер. Прямиком направился ко мне. Бля-яяя! Борис Покровский, собственной персоной. Ответственный по части. Он был со мной холодно вежлив.
-Что вы здесь делаете товарищ сержант?
-Ем.
-Вам известно о том, что это столовая для офицеров и прапорщиков?
-Виноват. Извините, что не голубых кровей.
Покровский повысил голос. Мне послышался в нём метал.
-Попрошу без хамства, сержант. Немедленно покиньте столовую и утром доложите командиру роты. Шагом марш!
Голодный и униженный я шагал в роту и думал:
-Грёбаный саксаул. Сучье замполитское племя.
В роте несмотря на ночь не спали. Встрёпанный дневальный в расстегнутой гимнастерке сидел на полу рядом с тумбочкой и колол молотком грецкие орехи.
От ударов молотком дрожал на стене стенд с инструкциями. Часы над головой показывали двенадцатый час ночи.
Кто-то плескался в умывальнике. Незнакомые мне бойцы мыли дощатый пол, шаркая его тряпками из солдатского одеяла.
Я пошёл на звук бренчащей гитары.
В углах казармы притаились тени. Тусклая лампочка освещала железные двухъярусные кровати.