От греха подальше их спрятали в сушилке.
Часов в десять вечера в роту пришёл Покровский. Он был одет в парадный мундир. В выглаженных голенищах скрипучих сапог отражались наши лица.
Ему навстречу из сушилки потерянно выплыл Черний. Экстренно был вызван из дома командир роты. Гриша Черний тут же был отправлен на гауптвахту, а вся рота срочно собрана в ленинской комнате. Офицеры расселись вокруг стола. Ради праздника он был накрыт кумачовой скатертью.
В ленинской комнате стоял стойкий запах одеколона «Шипр» и сапожной ваксы.
Со стен строго смотрели портреты членов политбюро. Наверху мёртвым химическим светом светила люминесцентная лампа.
В Покровском словно черви-паразиты явно дремали гены большевистского агитатора.
-Наши отцы и деды проливали кровь, чтобы мы могли учиться, жить в
прекрасном обществе, строить коммунизм! А вы? Я не знаю, как это можно
назвать!
Покровский возвысил голос:
-Это самое настоящее вредительство! Этот человек запятнал честь воинов комсомольцев- Олега Кошевого... Павлика Морозова!
Капитан Камышов поперхнулся, Павлик Морозов никогда не был комсомольцем.
Мы тихо заржали. Родной дедушка рядового Черния в молодости служил у Степана Бандеры. Гриша сам с гордостью рассказывал нам об этом.
Покровский завершил свою речь почему то обращением к Коту.
-Вы меня поняли, рядовой Иванов?
-А чего сразу я? – подумал и спросил Кот, глупо ухмыляясь.
Ещё в бытность замполитом роты лейтенант Покровский поймал рядового Иванова за слушанием западной радиостанции. После этого радиоприёмник был немедленно изъят из ленинской комнаты, но Покровский периодически напоминал Коту о его проступке.
Ответственный по части отчеканил.
-Молчите уж Иванов. Нам известно, кто на ноябрьские праздники облевал крыльцо штаба. Имейте в виду, что я передам информацию о этом в особый отдел. Повернулся ко мне:
-Проводите меня, товарищ сержант!
На крыльце он взял меня за пуговицу, принюхиваясь к моему дыханию.
-Вы же человек культурный, книги читаете. Офицером хотели стать. Что с вами, происходит? Почему вы не предпринимаете никаких мер?
Старший лейтенант Покровский глядел на меня как на человека, оказавшегося в дурной компании.
Я промолчал. Если бы я только сам знал, что со мной происходит.
Секретарь парткома батальона посуровел.
-Вам надо сделать выводы!
После ухода Покровского ротный тоже уехал домой. Перед отъездом он собрал старослужащих и погрозил нам кулаком.
-Ну не дай Бог меня снова вызовут!
После его отъезда обнаружились новые пьяные. Они бродили по казарме грохоча тяжёлыми сапогами. Несколько раз Коняев с Андреевым звали меня выпить. Я отказывался.