Для того чтобы найти поддержку у общественности и вызвать неприязненное отношение к нам, со слов т. Коркина журналистом Гореловым была написана и опубликована в газете «Вечерний Петербург» от 22 ноября с.г. клеветническая статья под заглавием «Билеты подлежат возврату». В этой статье предъявленное нам обвинение строится на вымышленных фактах, вообще не имевших место, которые отрицает даже Броневицкий. Отношения коллектива и Броневицкого ставятся в этой статье с ног на голову.
Надеясь на объективный разбор дела в общественных организациях и дирекции, мы ждали и никуда не поступали на работу. Второй месяц мы не работаем, и семьи наши остались без средств.
Мы убедительно просим разобрать наше дело и сохранить коллектив ансамбля «Дружба», которому мы отдали свои сердца.
Изложенное в настоящем письме подтверждают оставшиеся члены ансамбля:
Л.Алахвердов, В.Окунь, А.Осипов, Гвоздовский /и еще 4 подписи неразборчиво/.
1972 год…».
Произошедшее назревало давно и вылилось во вполне закономерный «бунт на корабле», к нему все и шло. Так мы с Сан Санычем остались одни. Месяц работали в Москве с другими музыкантами. Потом он по всей стране собирал новых участников – певцов и музыкантов. Так «Дружба» обновилась, но принцип многонациональности был сохранен: ее участниками опять стали представители самых разных союзных республик – Грузии, Армении, Эстонии, Латвии, Украины.
И опять ошеломляющий успех. Так мы работали до 1976 года. Тогда я чувствовала себя состоявшейся артисткой. Нет, я не зарывалась, просто правильно поняла свое место. У нас с Броневицким постоянно начинались перепалки: любая мелочь раздражала его. Если я пела песни Пожлакова или Морозова, молодых тогда авторов, Сан Саныч закатывал скандал. «Надо петь только знаменитых Фельцмана, Фрадкина, Флярковского!» – требовал он. Потом интриганы-сплетники ему наушничали, будто бы я хочу подмять его под себя, чтобы «Дружба» стала моим антуражем. Подмять я его никогда не хотела, но часто говорила Сан Санычу, что афиша должна гласить: «Броневицкий, Пьеха и ансамбль «Дружба». А она гласила: «Ансамбль «Дружба», художественный руководитель Броневицкий и – мельче всех – солистка Пьеха». Я, конечно, очень страдала из-за этого. Ведь ходили-то на меня! И если я болела, сдавали билеты.
Но пришел час, и я решила: все, больше так не могу. Если хочу себя сохранить, надо уходить, жить одной. Личные взаимоотношения с Александром Александровичем, с которым мы прошли вместе по жизни двадцать лет, дали трещину. Возникло желание расстаться.