Отзвуки нашего новогоднего выступления раздавались еще долго. Люди говорили: «Появилась какая-то Пьеха, которая поет басом». И пошло-поехало! Позже позвонили со студии документальных фильмов, где в то время велась активная работа над кинохроникой, – режиссер Ефим Учитель снимал фильм «Мастера ленинградской эстрады» на киностудии, что на Крюковом канале. Так наша песня «Червонный автобус» была увековечена в кадрах музыкальной кинохроники. Эта запись, выражаясь языком сегодняшнего времени, стала первым советским клипом: мужской состав ансамбля изображал пассажиров того самого червонного автобуса, а я – кондуктора, и все пели.
Вскоре нас пригласили на студию «Ленгрампластмасса», где выпускали асфальтовые диски на 78 оборотов. Там был такой директор по фамилии Шляпоберский, это он нас пригласил, и мы записали «Червонный автобус», а еще песенку «Мой жених в футбол играет», но это была польская песенка, и пела я её по-польски. Вскоре в польском журнале «Вокруг света» появилась большая статья одного журналиста, который был в командировке, о том, как «Червонный автобус» Шпильмана покорил сибирскую тайгу. Журналист услышал в аэропорту по радиотрансляции эту песенку. Вообще у этой песни очень счастливая судьба была. Я пела её везде, и всегда это был успех, обязательно исполняла её еще и на «бис».
А когда вышла пластинка, «Червонный автобус» стал моей визитной карточкой на первое время. Какое это было счастье! Помню, идем мы с Броневицким по Невскому проспекту, а гулять мы любили, и чуть ли не из каждого магазинчика, из каждого открытого окна слышен мой голос! Можете себе представить?! Еще вчера я была дочкой бедного польского шахтера, самой большой мечтой которой было стать учительницей, а тут такое!
А когда я на первые каникулы поехала в Польшу и взяла с собой свои пластинки, таможенники долго расспрашивали меня о том, что я везу, тогда же всех считали шпионами. Объясняю им: «На этих пластинках я пою». Они не поверили, повели куда-то, поставили на граммофон пластинку и только тогда заулыбались: «Добро пожаловать домой!», а моя мама на весь городок шахтёрский хвасталась: «Моя дочь поёт на пластинке!»
Так новогодняя ночь стала началом новой жизни, о которой я даже не помышляла. Хотя спустя время узнала, что некоторые люди задавались вопросом: почему Александр Броневицкий сделал солисткой ансамбля «Липка» польскую студентку, которая даже не знала нотной грамоты? Ответ был один: из-за моего голоса, необычно низкого, мелодичного, выразительного. Это не я о себе так говорю, а вспоминаю, что говорили другие. Я просто не ожидала, что мое любимое занятие – пение может до такой степени изменить жизнь, но это не дало мне повода думать, будто это может стать моей профессией. Я продолжала прилежно учиться в университете и думала, что буду преподавателем. Но выходя на сцену после первого выступления в консерватории, почти не волновалась, иначе относилась к этому. С детства привыкла к тому, что песня всегда помогает в трудную минуту, поддерживает человека. Сама пела повсюду: возле двери аудитории перед экзаменом, поднимаясь по лестнице в общежитие, просто шагая по улице, и мне казалось, что все вокруг это люди, которые точно так же любят петь и поэтому всегда меня поймут. То, что это взаимопонимание нужно завоевывать, поняла гораздо позднее, когда стала выступать на профессиональной эстраде. Только благодаря Броневицкому моя любовь к пению из простого хобби стала превращаться в нечто более серьезное.