От чистого сердца (Пьеха) - страница 61
Вышел он и говорит: «А, Пьеха… Пьеха, слышал, есть такая артистка, это вы? О, какая хорошая фигура, с удовольствием что-нибудь буду придумывать». Так благодаря Валерию Альбертовичу Генде-Роте завязалось мое творческое содружество с Вячеславом Зайцевым, которое продлилось долгие годы. Взаимопонимание между нами возникло мгновенно, он признался в этом чуть позже: «Пьеха, ты мне очень нравишься, песни у тебя хорошие, поэтому буду одевать не тебя, а твои песни». Золотые слова. Как точно он подметил эту особенность, не потому ли ему удалось создать несколько самых выразительных, самых «моих» платьев, которые подходили к конкретным песням, становились их образным сопровождением. В этом и был гений Зайцева, он всегда смотрел не на человека, а вглубь него, спрашивал, чем он занимается, через что выражает себя. Хотя это не мешало нам жутко спорить, у каждого из нас было свое видение. Когда я что-то предлагала сделать по-своему, Слава матерился, он жуткий матерщинник, а потом говорил: «Знаешь, ты была права. По-твоему и впрямь лучше». Так нами было сделано белоснежное платье с аппликациями в виде букетов розовых гвоздик.
Вячеслав Михайлович помог мне создать фирменный стиль – придумал мои «летящие» концертные платья, определил правильную цветовую гамму – «восточная»: бирюзовый цвет, белый, розовый, сиреневый, изумрудный, лимонный. Их я предпочитаю до сих пор. Жаль, у меня не сохранились его первые платья, они были очень красивые, из кримплена – коралловые, лимонные, фиолетовые с подсолнухами…
До Зайцева я сотрудничала с Тамарой Александровной Дмитриевой, она работала в Доме моделей на проспекте Вернадского. В 1965 году, во время моей поездки в Париж, в «Олимпию», именно её платье выбрала для моего выхода на сцену супруга Кокатрикса. Но лишь Зайцеву удалось «угадать» мой стиль. У нас очень ладно все вышло: и сотрудничество, и дружба. Еще я была для него очень «ценным кадром», как раньше говорили. Платья его стоили недешево, одно платье примерно 1000 рублей – по тем временам сумма катастрофическая, а я тогда за сольный концерт получала 38 рублей – такой была официальная ставка «Ленконцерта». Многие мои коллеги «брали в конвертах», а мне мой директор Софья Семеновна Лакони сказала по этому поводу: «Диточка, если вы возьмете хотя бы рубль в конверте, я от вас тут же уйду…» И что мне было делать? Я ей ответила: «Хорошо, Софья Семеновна, буду работать по три концерта в день, чтобы заработать на платье у Зайцева». Помню, кто-то меня спросил: «А что же Зайцев, он ведь ваш друг, и вы его друг, не пристало с друзей деньги брать?» Я возражала: «Он ведь не только себе берет деньги, у него множество расходов. Материал надо купить? Надо. Портнихе, технологу заплатить надо? Надо. А само оборудование, на котором все шьется, разве не требует заботы и технического обеспечения? Требует. А налоги? Вот и получается платье за 1000 рублей».