Кароль не разделял общего веселья. Сегодня де-Кастерсу не удалось взлететь из–за дурацкого ветра. Но все равно он — воздухоплаватель. Он взмывает в небо, когда все люди ходят по земле.
Обидно, что не состоялся полет. Кароль испытал бы волнующую радость причастности к нему.
На углу Тополевой компания разделилась. Кароль и Юзек свернули на Новы Свят. В иллюзионе «Мираж» показывали комедию с Максом Линдером.
У входа под ярким газовым светильником стояли трое — сбитые на затылок котелки, шелковые кашне поверх бархатных воротников. Один дирижировал длинным сложенным зонтиком, двое подхватывали:
Он и небу предъявил бы счет,
И с землей поспорить был бы вправе.
Но ему с погодой не везет,
Как с воздухоплаваньем Варшаве
[3]До чего легка Варшава на куплеты и анекдоты! Но зачем смеяться над человеком, который может то, чего они не могут, удивился Кароль.
Он спросил очень вежливо. Дирижер поклонился с издевательской галантностью: если господа являются законными сыновьями достопочтенного барона де-Кастерса, будут принесены извинения, а нет… Дирижер выдержал паузу. Пусть проваливают подобру–поздорову.
— Мы — не бароновы дети, — вспыхнул Юзек, — а вы — курвы сыны!
Трое против двоих. К тому же трое старше, в руках у них зонтики.
Дрались жестоко, как дерутся на Воле, — в кровь, с потными лицами, с густой брапыо…
Кароль возвращался угрюмый, медленно размышляя. Трое в котелках сознавали свое превосходство и над бароном и над ним с Юзеком. Откуда это берется в людях? Приходит вместе с модной одеждой, лакированными штиблетами? Однако сам–то он кто таков? Недавно мечтал в ксендзы и пустил в ход кулаки…
Лишь с одним человеком Кароль отваживался делиться своими сомнениями. Со Стефой. Хотя сама Стефа тоже загадка.
Они познакомились у костела святого Августина на Новолипках. Девочка безутешно плакала. Кароль остановился: ее кто–нибудь ударил, обидел? Нет, гораздо хуже. Все, все люди обречены на гибель. Ксендз предупредил: грядет конец света, комета врежется в землю, наступит час праведной кары.
Испытывая сострадание и чувство превосходства, Кароль пробовал успокоить соплячку, которая — вот удивительно, — едва перестав реветь, оказалась прехорошенькой, кареглазой, с нежными чертами лица. Только очень уж худенькая.
Скрывая непривычную робость, Кароль проводил Стефу до дому, на Окопову, 3.
Конец света не наступил, комета благополучно разминулась с землей. Зато у Кароля появилась подружка, нуждающаяся в опеке. Это оказалось тем более необходимо, что у Стефы, кроме матери, никого не было, — отец умер два года назад.