О галлюцинациях он уже не заикался, из чего Каролина заключила, что теперь он и вправду считает ее сумасшедшей. Не переставая плакать, она послушно пила кофе судорожными глотками. Она попросила его уйти.
– Разумеется, нет. Я хочу послушать про голоса. Это и в самом деле крайне загадочно.
Попытка описать случившееся принесла облегчение, хотя ей не давал покоя тот факт, что для Барона весь эпизод был утомительным и досадным. Но ради собственного блага она безжалостно говорила и говорила. И пока говорила, до нее дошло, что Барон примирился с неизбежным, уступил обстоятельствам и внимательно ее слушает, но слушает как человек, который ищет в словах собеседника не смысл, а симптомы.
Он выяснил у нее, что стук пишущей машинки неизменно предваряет появление голосов, а иногда и сопровождает их. Сколько было голосов, она не знает. Мужские или женские? И те и другие, ответила она. Было невозможно вычленить отдельные голоса, потому что все они сливались в едином хоре. Отличить хор от одного голоса можно было только по изменению тембра.
– На самом деле, – продолжала она, подхлестывая себя и переходя на скороговорку, – такое впечатление, будто один человек разом говорит разным тоном.
– И всегда в прошедшем времени?
– Да. Голоса издеваются.
– Значит, вы говорите, что этот хор высказывается о ваших мыслях и действиях?
– Не всегда, – ответила Каролина. – и это непонятно. Он сообщает «Каролина думала или поступала так-то и так-то», а потом, случается, добавляет кое-что от себя.
– Приведите мне пример, дорогая моя. Я такой тупой – никогда не могу ухватить…
– Хорошо, – согласилась Каролина, поддавшись внезапному приступу уверенности в бескорыстии Барона, – взять хотя бы эту ночь. Я засыпала и думала о нашем разговоре – как оно обычно бывает, – добавила она, – и мне пришло на ум, что вы запомнили встречу с бабушкой Лоуренса, я еще подумала – странно, с чего бы это? И тут же услышала машинку и голоса. Они повторили мои мысли примерно так: «Ей пришло в голову, что Барон – вы знаете, мы всегда называем вас Бароном – проявляет к бабушке Лоуренса необычайный интерес». Вот что сказали голоса, а затем добавили в том духе, что запомнить, да еще по имени, пожилую женщину по одному лишь случайному знакомству за три года до этого было решительно на Барона непохоже. Понимаете, Уилли, слова тут не имеют значения…
– Вы помешались, – заявил Барон резким тоном.
Эти слова принесли Каролине облегчение, несмотря на то, а отчасти из-за того, что они подтвердили ее недуг. Было облегчением услышать от Барона, чт