- Вот так! - довольно сказал Шестобросов. - Теперь еще глоточек - и совсем отпустит.
Штакельберг осторожно понюхал фляжку.
- Вы звери, господа! - выдавил, наконец, Адашев. - Лицо у него раскраснелось, глаза блестели вполне осмысленно. - Я-то думал - коньяк, или на крайний случай, самогонка, а тут...
- Обижаете, граф! Чистейший ректификат, девяносто шесть оборотов!
Сверху затарахтело, над дорогой прошли два этажерчатых аэроплана.
- Это, что ли, ваши дрыны? - лениво осведомился Шестобросов. - А с виду - самые вульгарные «Ньюпоры», у меня брат на таком летал на австрийском фронте.
- Да нет, я же говорю, тот маленький совсем, а эти...
На обочине, шагах в двадцати от «Фиата», вырос дымный султан, по ушам стегнуло рассыпчатым грохотом.
- Возду-у-ух!
I
База авиаотряда
ЮжФронта
«Фарман» зарулил на стоянку. Мотор чихнул несколько раз и замолк.
- Все, съемщики, вылазьте. И не забудьте богу свечку поставить - считай, заново родились!
- Темный ты человек, хоть и авиатор! - буркнул Карякин, перебрасывая ногу через край кабины. - Сколько годков по небу летаешь - вот скажи, видел там хоть завалящего ангела?
- Дурак ты, прости господи! - отмахнулся пилот. - Сам едва в ангела не обратился, а зубоскалит! Что ты за человек такой неосновательный?
- Это ты к товарищу моему обращайся, он тебе про ангелов все основательно обскажет! Некрасов, ты ж из жеребячьего сословия?
- Дядька меня воспитывал, священник. - отозвался из кабины второй, тощий, высокий, с узким интеллигентным лицом. - И вообще, хватит болтать, держи камеру...
- Поп воспитывал? - удивился Карякин, принимая замотанный чистой тряпицей ящик. Из-под тряпицы высовывалась гнутая латунная ручка. - Зачем же ты, едрена шишка, в Красной Армии очутился? Мобилизован, что ли?
- Доброволец.
- Бывают такие чудеса - попович за красных, а мужик за Врангеля!
- Хватит пустозвонить, товарищ! - не выдержал пилот. - Ступай лучше в штаб со своей съемкой. Нам перед вылетом что сказали? Товарищ Фрунзе лично распорядился разведку к нему без промедления!
- И верно, заболтались мы! - засуетился Карякин. - Вот и я говорю, Некрасов - раз с верной линии сойдешь, замешкаешься скажем, революционное рвение не проявишь - и все, ты есть враг и место твое у стенки!
Некрасов не слушал напарника. Он спрыгнул на землю, потянулся, провел ладонью по борту кабины, похожей на кургузую лодку. В фанере ершились острыми щепками пулевые пробоины.
- Вон, и крылья издырявленные! - подсказал пилот. - Как мы в живых остались, ума не приложу! Павлов, командир наш, видали, как горел? Лучший военлет Республики, два ордена Красного Знамени! И Дедюлин и Скаурбит... Я всю германскую пролетал, а такого огня с земли не видел! Вы хоть снять дурой своей что-нибудь успели?