– Ты мой сын! – стукнул посохом об пол Иван Васильевич. – Чти родителя своего, отрок!
– Я стану молиться о твоем здравии, батюшка, – склонил голову Федор. – А ты обо мне не беспокойся. Я не Ванька, мне от тебя ничего не надобно. Совсем ничего. Ни злата, ни удела, ни доброго слова. Не надейся, не пропаду! Пойдем, Ирина, нам пора.
– Я тебя заставлю повиноваться, шельмец! – двумя руками перехватил свой посох Иван Васильевич. – Здесь я государь, и токмо по моей воле в сей державе все случаться будет!
– Бог на небе, царь на земле, – покачал головой Федор. – Нешто ты намерен, отец, Божью волю законом своим превысить?
– Нешто ты, Федька, беспутство свое возжелал Божьей волей оправдать? – подкравшись ближе, склонил голову набок царь.
– Свершение церковных таинств есть высшая и нерушимая Божья воля! – и не подумал попятиться Федор Иванович. – Ты забываешь, отец, что сам же повелел учить меня мудростям восточным и богословию греческому. Может статься, я оказался не лучшим учеником, но основные каноны все-таки запомнил.
– Желаешь поспорить со мной о богословии, сын? – отступил царь и оперся о посох.
Прекрасный теолог, Иван Васильевич даже во гневе заинтересовался возможностью диспута.
– Как сказывает персидская мудрость, батюшка, – все тем же спокойным тоном проговорил Федор Иванович, – всего один слабый ребенок может привести коня на водопой. Но даже целая армия не способна заставить его пить. Ты можешь привести меня к алтарю с любой женщиной по своему выбору. Но ты не в силах заставить меня сказать «да». А без моего согласия таинство венчания невозможно. Ты можешь положить со мною в постель любую девицу. Но ты не в силах заставить меня ею овладеть. Ты можешь отправить мою супругу в монастырь, но ты не в силах вынудить ее согласиться на принятие обета. А без ее «да» постриг считается недействительным и она остается моей женой. А коли так, то я всегда смогу приехать за нею и забрать к супружескому очагу. И я это сделаю! – Теперь уже царевич, расправив плечи, сделал шаг вперед: – Я никогда не женюсь более ни на ком, кроме как на Ирине, отец! Я люблю ее! Наша любовь есть дар Божий, и она освящена таинством венчания! Ты велик и могуч, ты повелитель величайшей державы ойкумены. Но даже ты не властен над Божьей волей и церковным таинством!
Отец и сын замерли, твердо глядя друг другу в глаза. Иван Васильевич немного выждал, потом перевел взгляд на девушку:
– Ты тоже отказываешься повиноваться моей воле, шалая девка?
– Жена да убоится мужа своего, государь, – потупив взор, прошептала Ирина. – Я сделаю все, что прикажет мне мой венчанный супруг.