Старик повел плечами – монахи отпустили его и сняли шубу, оставив в красной бархатной мантии. После чего гость уже сам одолел оставшиеся до трона шаги. Остановился перед молодой женщиной, одетой в усыпанное бесчисленными самоцветами платье, сотканное из червонного золота, и в золотой же накидке. Немного помолчал. Наконец склонил голову и на хорошем арабском языке произнес:
– Приветствую тебя, благоверная и любезная в царицах Ирина, украшение востока и запада, и всея Руси, северных стран и утверждение веры православной!
– Рада видеть тебя во владениях наших, святитель Иеремия! – тоже по-арабски отозвалась женщина и поднялась с трона, спустилась навстречу патриарху: – Легка ли была дорога твоя? Не случилось ли тревог? Не притомился ли?
– Благодарствую, царица, дорога вышла долгая, но не тяжкая, ибо средь земель воистину христианских протекала, мимо людей истинной веры, – ответил старец.
– Благослови меня, отче, ибо грешна я и бездетна, – склонила голову женщина. – Благослови на здоровье и чадородие…
– Благословляю тебя, чадо… – перекрестил царицу патриарх, подал для поцелуя свою руку. – Я стану молиться за тебя.
– Благодарю тебя, отче… – Ирина поцеловала холодное сухое запястье, вернулась на трон. – Я рада, святитель, что столь великий константинопольский патриарх прибыл сюда для учреждения в нашей державе православной патриаршей кафедры!
– Посещение столь великой православной земли есть радость для меня, христианского пастыря, и есть долг мой пред Господом, – степенно ответил Иеремия. – Все мы в граде святом Иерусалиме молимся о благополучии приходов русских и крепости духа вашего, о чистоте душ христианских.
– Надеюсь, столь же усердно вы станете молить Господа и о чадородии моем, – после короткой заминки склонила голову царица Ирина…
Спустя пять часов в царских покоях Великокняжеского дворца возле накрытого стола царица Ирина Федоровна, уже переодевшаяся в просторный бархатный летник, обняла своего мужа, поелозила носом в темной курчавой бороде, крепко поцеловала, прижалась всем телом:
– Ты сегодня припозднился, милый. Опять, что ли, известка с камнями потерялась? Али еще новый город какой строить затеял? Мало тебе, что ли, крепостей в порубежье русском?
– Сейчас, что покажу… – Государь протянул руку к слуге, только что принявшему верхнюю одежду: – Пояс подай!
Расстегнув поясную сумку, правитель всея Руси достал тончайшую нить, подбросил в воздух и дунул, вынудив порхать, ровно легкое птичье перо:
– Угадай, что это?
– Шелк? – напряженно наморщила носик женщина.
– Кудель! – широко улыбнулся Федор Иванович. – Начесывается с самого обычного льна, коли его растирать немного подольше перед прядением. При достаточном тщании из нее тянется нить, ничуть не толще шелковой, хотя и не такая прочная. Но для ткани сие не важно. От вуали большой крепости и не требуется.