В то памятное воскресенье шел дождь. И я, по личной просьбе шефа отработавший накануне, дрых без задних ног. Выспаться – все, что входило в мои планы.
- Вставай, солнышко, я приготовила тебе завтрак.
Услышал я. И счел это продолжением сна. Перевернулся на другую сторону и заснул. Я проснулся минут через двадцать от задорного Дашкиного смеха. Потягиваясь, я подумал: ну увидел человек в сети или по телику что-то смешное, с кем ни бывает? В чем мать родила, я пошел на кухню, рассчитывая затащить Дашку в постель.
Телик был выключен. Гаджеты тоже. За окном шел дождь, стучал по подоконнику, приглушая Дашкин смех. Она видела за столом, пила воздух из пустой чашки и говорила в никуда. Никому.
- Солнце мое, Максик. Осталось немного потерпеть! Ты же сам говорил, что в июне рванем в отпуск… Да ладно! А я уверена, что у тебя получится… Да потому, что точно знаю!
Она смеялась, хихикала. Она разговаривала сама с собой. Или со мной. Вчерашним.
Я сел на подоконник. Наверное, что-то говорил, пытаясь поймать ее взгляд. А червяк сомнения уже прокладывал холодную дорогу вверх по моему позвоночнику. Возврата к прежнему уже не будет – вот о чем мне думалось. И была это первая мысль после начала конца. Даже если у Дашки какое-нибудь временное помешательство, все равно. Возврата к прежней жизни не будет.
- Даша, Дашка, - позвал я, цепенея от ее не-ответа.
Она продолжала болтать и посмеиваться. Потом вдруг поднялась и зависла над соседним стулом, обхватив руками пустоту.
- Я с тобой. Макс, ты же знаешь, как я тебя люблю.
Она говорила, обнимая и целуя воздух.
Помню, я вскочил, я бросился к ней. От страха, я тряс ее за плечи как куклу. А она шептала мне что-то нежное и все тянулась куда-то в сторону губами…
И вот теперь, пространство напротив меня занимает человек, рассказывающий мерзости о своей жене.
Так. Стоп. Надо было опять напомнить себе, что отложенным взрывом на атомной станции в Сосновом Бору мы обязаны прежде всего ему, Борюсику. Отработавшему там перед приездом в Питер программу аварийной остановки. Мысли помогали, ярость потихоньку стихала. И все равно я знал, где пункт назначения у этого пути. В один «прекрасный» день на особо крутом вираже, спасительные мысли запоздают. Я не сдержусь, и количество оставшихся в живых уменьшится на два. За одного, по крайней мере, ручаюсь.
- Так знаешь или нет? – повторный вопрос Головастика отвлек меня от мысленного созерцания последствий возможной кровавой разборки.
- Ты про что?
- Про кого! – уточнил бывший программист. – Блаженный Колюня – ты ж его видел.