— Со слов дока Холлиса я поняла, что она долго пробыла в воде. Сильно разложилась и все такое.
— Да. Возможно, она там пробыла целый месяц — с того самого дня, как ушла от Билла. По крайней мере, он так полагал. У нас нет оснований думать иначе. Такие записки пишут самоубийцы.
— Никаких сомнений у вас не возникло, мистер Марлоу?
Я покосился на нее. Задумчивые темные глаза глядели на меня из-под распушившихся каштановых волос. Медленно, постепенно начинало смеркаться — всего лишь изменение в качестве света, не больше.
— Я думаю, у полиции всегда возникают сомнения в таких случаях, — сказал я.
— А ваше мнение?
— Мое мнение немногого стоит.
— Ну а все-таки…
— Я познакомился с Биллом Чессом только сегодня днем, — сказал я. — Мне он сразу показался вспыльчивым, да он и сам не считает себя святым. Но, по-моему, он любил свою жену. И у меня в голове не укладывается, что он мог околачиваться здесь целый месяц, зная, что она гниет в воде под этим пирсом. Выходить из своего дома на солнечный свет, глядеть на эту нежно-голубую воду и мысленно видеть, что скрывается там, под ее поверхностью, представлять себе, что с ней там делается. И знать, что это твоих рук дело…
— И у меня в голове не укладывается, — тихо сказала Берди Кеппел. — И у любого другого тоже. И все же мы отдаем себе отчет, что такое случалось и еще случится не раз. Вы действительно интересуетесь земельными участками, мистер Марлоу?
— Нет.
— А можно спросить, чем вы занимаетесь?
— Я бы не хотел говорить об этом.
— Ну, это все равно что сказать, — заметила она. — К тому же док Холлис слышал, как вы называли Джиму Пэттону свои имя и фамилию. А у нас в редакции есть лос-анджелесский телефонный справочник. Я никому ничего не сказала.
— Очень мило с вашей стороны, — сказал я.
— Более того — и не буду говорить, — сказала она. — Если только вы сами этого не захотите.
— Как я должен за это расплачиваться?
— Никак. Ровным счетом никак. Я не считаю себя таким уж хорошим газетчиком. И мы не станем печатать ничего, что могло бы доставить неприятности Джиму Пэттону» Джим — это соль земли. Но у вас есть какие-то свои соображения, не так ли?
— Не спешите делать ошибочные выводы, — сказал я. — Меня совсем не интересовал Билл Чесс.
— И Мьюриэл Чесс тоже?
— А почему меня должна интересовать Мьюриэл Чесс?
Она аккуратно загасила сигарету в пепельнице под приборной доской.
— Ладно, это ваше дело, — сказала она. — Но у меня есть небольшая информация, которая, может быть, даст вам пищу для размышлений, — если, конечно, она вам не известна. Недель шесть тому назад здесь побывал полицейский из Лос-Анджелеса, по фамилии Де Сото, верзила с отвратительными манерами. Он нам не понравился, и мы не стали с ним откровенничать. Мы — это три сотрудника нашего «Знамени». У него была с собой фотография, и он сказал, что разыскивает женщину по имени Милдред Хэвиленд. По полицейским делам. Это была обычная фотография, увеличенный моментальный снимок, не полицейское фото. Он сказал, что, по его данным, эта женщина находится где-то здесь. Фотография сильно походила на Мьюриэл Чесс. Волосы казались рыжеватыми и были уложены не так, как она носила их здесь, и брови были выщипаны в узенькие дуги, а это сильно меняет внешность женщины. И все равно она была очень похожа на жену Билла Чесса.