У твоей секретарши, несмотря на пирсинг, — безупречный костюм. И бутылки с водой и бокалы она расставляет на столе быстро и аккуратно. Наливает мне воды, ты отрицательно качаешь головой, и она уходит, бесшумно затворив за собой дверь.
— Итак? — закуриваешь и смотришь на меня выжидательно.
Вот так, да? Сразу? Ну что же… Выдыхаю.
— Дарина, мне нужно кое-что тебе сказать. Сможешь мне уделить время? Думаю, что смогу минут в десять уложиться, — говорю это и восхищаюсь собой. Я же собираюсь сделать нечто совершенно безрассудное. А в груди — холодящее, да что там — просто-таки ледяное спокойствие. Или это «Ессентуки» у тебя такая холодная?
— Да, конечно, — отвечаешь быстро, коротко. Не взглянув ни на часы, ни на бумаги на столе. Действительно есть время? Или тебе так важно от меня поскорее отделаться? Не знаю, и не узнаю, наверное.
Десять минут у меня, так? На то, чтобы сказать «Я тебя люблю», достаточно двух секунд. Но лучше, все-таки, начать чуть издалека…
— Дарин… после нашей вчерашней встречи я… долго думала… По городу гуляла и вспоминала. А потом — почти всю ночь не спала. И… я поняла одну вещь. Она… покажется тебе странной. Это — на самом деле странно. Как минимум странно. Но… это правда. И еще… То, что я тебе скажу… Я просто скажу и потом — уйду. И мои слова ни к чему тебя не обязывают. Я просто хочу, чтобы ты… Нет, мне НУЖНО, чтобы ты это знала. Просто знала — и все, понимаешь?
— Нет, пока не понимаю, — ты тушишь сигарету в пепельнице. — Если можно — чуть конкретнее.
Ну, ты сама попросила…
— Сегодня ночью я вдруг совершенно ясно поняла… Что я так и не смогла разлюбить тебя. Можешь смеяться надо мной. Я бы и сама смеялась, да не смешно отчего-то… — вот тут мой голос все-таки дрогнул, но я себя скрутила. Не для этого я пришла! У меня будут еще годы для слез, успею. — Поэтому скажу тебе один раз и уйду. Я люблю тебя, Дарина. Как полюбила тогда, тринадцать лет назад, так и… Люблю до сих пор. Все эти годы любила, хоть и пыталась забыть об этом. Вот так вот… Вот это я и хотела сказать тебе, — неловко заканчиваю свой краткий монолог.
Повисает молчание. Выражение твоего лица для меня — загадка. Ничего на нем не отражается, кажется.
А чего я ждала, собственно? Сказала? Пора уходить.
Но стоило мне лишь шевельнуться, обозначив намерение встать, как ты вскидываешь ладонь, качнув вправо-влево. И головой — тоже вправо-влево. Это значит — «нет», я поняла. Вот только «нет» чему? Моему намерению уйти?
Молчание. Смотрим друг на друга. Потом ты отводишь глаза, прижимаешь пальцы к губам и смотришь куда-то мимо меня. Секунды текут одна за другой… Блять, Даря, что за пантомима! Я не железная, отпусти меня, слезы уже близко, мне надо, а здесь нельзя…