— По-моему, он прав.
— Они там прицепились к ДНК Елены на трупе Луизы. Мне нужно разыскать Коллисандера. Ты знаешь, где он?
Эллен раздумывает над ответом.
— Я же уже сказала, что он наверняка в своей художественной мастерской на Сицилии, в Сиракузе.
— Но ты ведь его знаешь…
Он наклоняется вперед, кладет свою ладонь ей на колено и с пылом продолжает:
— Я смог бы поехать туда сам, но и ты могла бы отправиться туда со мной. Может быть, мое подозрение и безосновательно, но тебе не повредит встретиться с ним снова. Кто знает, к чему это может привести…
— Йоахим, это слишком притянуто за уши, — прерывает его речь Эллен.
— Ты могла бы ему сказать, что приехала изучать этрусское искусство, не так ли? А я приехал с тобой. Мне главное туда попасть, а остальное я там уже сам разведаю. Я обещаю, что не буду тебя втягивать в мое… в мое расследование.
— Финикийское. Ты имеешь в виду финикийское искусство, — поправляет его Эллен, берет его ладонь, убирает со своего колена и отпускает. — Ты хочешь сказать… чтобы я стояла в аэропорту? Чтобы я там снова тебя ждала?
Йоахим чувствует, как кровь отливает у него от головы. Он ее боится, он всегда ее боялся.
— Прости, Эллен. Это было так ужасно, так бессовестно, то, что я тогда сделал, — оправдывается Йоахим.
Лицо Эллен расплывается улыбкой победителя.
— Когда ты не появился в аэропорту, я сочла, что с тобой произошло несчастье. Я позвонила в полицию, но они не хотели заниматься поисками, пока не пройдет сорок восемь часов с момента твоего исчезновения. Поэтому я обзвонила все больницы. И внезапно меня осенило. — Она щелкнула пальцами. — Я поняла, какой была дурой, что стояла в аэропорту и рыдала в телефонную трубку.
Эллен усмехается и качает головой.
— Тогда я отключила телефон и отправилась в поездку одна. И снова стала самой собой.
Она поднимает брови и вытягивает губы дудочкой. Сейчас она напоминает довольную кошку, которая только что съела жирную мышь. Йоахим смотрит на нее в ожидании бури.
— Я не могу объяснить, почему счел возможным не приехать к тебе. Просто-напросто чтобы убежать от всего плохого. От тебя. От наших ужасных отношений. Но каждое утро, когда я просыпаюсь, меня охватывает чувство признательности судьбе, что все это случилось.
Она сжимает его руку. Где-то рядом упал и заплакал ребенок. Йоахим не сводит с нее глаз, ждет, чем все это закончится.
— Я с удовольствием поеду с тобой в Сиракузу, — говорит она, кивая. — Хотя я и не верю в то, что Коллисандер совершил все то, о чем ты говоришь… Это просто смешно. Но я с удовольствием помогу тебе довести твое расследование до конца. Я даже не могу объяснить почему: у меня есть свои более или менее скрытые причины. В общем, я тебе все сказала, — с улыбкой договаривает она.