Как следует из воспоминаний ряда участников тех событий, прибытие советских десантников в Кабул и Баграм, их выдвижение к намеченным целям не осуществлялось «вслепую». В этой связи стоит привести воспоминания бывшего командующего российскими ВДВ генерал-полковника Георгия Ивановича Шпака, который в ту бытность командовал 350 м гвардейским парашютно-десантным полком 103-й гв. вдд. А говорил он о следующем: «Первый раз я пересёк границу Афганистана в сентябре 1979 года в составе группы генералов и офицеров ВДВ, которые прилетели для рекогносцировки предстоящих событий. В течение недели мы изучали ситуацию, маршруты возможного выдвижения. Я убеждён, что эта рекогносцировка во многом предопределила успешные действия советских войск в декабре 1979 года»[125]. Получается, что уже в сентябре 1979 года, очевидно, сразу после свержения Н.М. Тараки, стали прорабатываться различные варианты отстранения от власти Хафизуллы Амина. Хотя, конечно, речь тогда могла идти только о вводе советских десантников в Кабул и Баграм без каких-либо силовых акций.
Чтобы читателю можно было представить, как, начиная с 27 декабря 1979 года, в основном происходило блокирование афганских частей советскими воинскими формированиями, а также нейтрализация военными советниками руководства ряда афганских учреждений и организаций, приведём два характерных примера.
Так из рассказа полковника, бывшего в декабре 1979 года советником начальника военного авиационно-ремонтного завода в Баграме, можно узнать следующее: «Нас, советских, было на этом заводе всего двое: я и советник главного инженера. И вот мы по нашим советническим каналам получаем информацию, что наши войска вошли в Афганистан и перед нами ставится задача разоружить личный состав этого завода!!! Да они бы нас голыми руками задушили. Вызываю директора завода, афганского полковника. Объясняю ему — так, мол, и так. Я понимаю, что приказ глупый, но надо что-то делать, как-то выполнять. Смотрю, он потемнел лицом. Но сдержался. Мы с ним в хороших отношениях были, чисто по-человечески. Он немного подумал, потом сказал: «Ты не вмешивайся, я сам». Собрал своих офицеров, долго о чём-то с жаром спорили, потом все сдали оружие»[126].
Бывший военный советник при 4-й танковой бригаде ВС ДРА полковник В.Г Салкин так вспоминал о тех событиях: «Вечером, приблизительно в 18.30 (27 декабря 1979 года. — Примеч. В.К.), к командиру бригады капитану Ахмаду Джану поступила команда ввести один батальон в город. Я и советник командира бригады полковник Пясецкий в это время постоянно находились рядом с командиром. Тот отдал приказ командиру первого танкового батальона привести батальон в состояние полной боевой готовности, заявив, что приказ о выходе батальона будет отдан позже. Личный состав, получив приказ, буквально ринулся к танкам. Моментально взревели танковые двигатели. Первый батальон был готов к действиям. Пясецкий время от времени смотрел на часы, ожидая новых команд бригаде. В 19.10 Виктор Николаевич сам попросил Ахмада Джана связаться со своим командованием и уточнить указания по выходу батальона в город. Однако командир не смог позвонить из-за отсутствия связи (примерно в 19.15 диверсионно-разведывательной группой КГБ был взорван «колодец связи». —